Вольмар пусть сядет на твое лицо, пусть вручит тебе свои прелести — лижи их,
ешь их, пей их, а одной рукой ты будешь ласкать Флавию, другой — ягодицы
Лоретты.
Участники, спектакля заняли свои места. Оба любовника Дельбены по
очереди занимались с ней содомией, моя плоть, словно подстегнутая
извержением Вольмар, в изобилии текла в рот наставницы, и вот, наконец,
пришло время перейти к главному — лишить Лоретту невинности.
Назначенная на роль верховной жрицы, я вооружилась искусственным
членом. Это была весьма внушительная штука: безжалостная аббатиса приказала
выбрать самый большой во всем арсенале. Последовавшую за этим грубую и
сладострастную сцену я хочу описать подробно.
Лоретту поместили в самом центре. Она неподвижно лежала на высоком
стуле, под ее ягодицы подложили твердую подушку; девочка лежала, опираясь на
стул только задней частью. Ее широко раскинутые ноги растягивали в стороны
веревки, привязанные к вделанным в пол кольцам, таким же образом были
привязаны ее руки. Самая труднодоступная и интимная часть тела нашей жертвы
находилась в очень удобном положении, будто ожидая карающего меча. Перед
Лореттой сидел Телем и держал на коленях ее прелестную головку, словно
утешая и успокаивая ее. Мысль отдать девочку в руки исповедника, как обычно
делают с жертвой перед тем, как ее обезглавить, пришла в голову Дельбене и
невероятно забавляла хозяйку, и я поняла, что ее страсти были жестоки в той
же мере, в какой ее вкусы были извращены. Было решено, что в то время, как
моя рука лишит Лоретту девственности, Дюкроз будет совокупляться со мной
сзади. В комнате находился алтарь, стоявший рядом и чуть выше жертвенника,
на котором должна была страдать бедная девочка, и алтарь этот был ложем
нашей возбужденной до крайности аббатисы. Развалившись на нем между Вольмар
и Флавией, эта хищница собралась услаждать себя мыслью о преступлении,
которое она подготовила, и роскошным спектаклем самого преступления.
Прежде чем обеспечить мой тыл, Дюкроз подготовил плацдарм для моего
предстоящего приступа: увлажнил нижние губки Лоретты и смазал мое оружие
маслянистым составом, который должен был облегчить проникновение. Однако
первый же толчок вызвал судорожное напряжение крохотной вагины, и Лоретта
жалобно вскрикнула: ей еще не исполнилось и десяти лет, а мое копье имело
сантиметров пятнадцать в окружности и около тридцати в длину. Поощрительные
замечания окружающих, внезапно охвативший меня гнев, желание довести до
конца этот акт высшего либертинажа — все это вместе привело к тому, что я с
таким неистовством набросилась на бедняжку, какое вы вряд ли найдете в самом
пылком любовнике. Мое оружие проникло внутрь, и кровь, хлынувшая из
разорванной девственной плевы, и отчаянные стоны жертвы стали свидетельством
того, что операция прошла успешно. Урон, понесенный бедной девочкой,
оказался совсем нешуточным: рана была настолько большой, что во мне
шевельнулось беспокойство за ее жизнь.
Мое оружие проникло внутрь, и кровь, хлынувшая из
разорванной девственной плевы, и отчаянные стоны жертвы стали свидетельством
того, что операция прошла успешно. Урон, понесенный бедной девочкой,
оказался совсем нешуточным: рана была настолько большой, что во мне
шевельнулось беспокойство за ее жизнь. Дюкроз, тоже обеспокоенный, взглянул
вопросительно на аббасису; она, сладострастно кусая губы и дрожа от умелых
ласк своих помощниц, кивнула, и это стало сигналом к продолжению.
— Эта сучка наша! — крикнула она. — И не жалейте ее. Я за нее не
отвечаю, как, впрочем, ни за кого другого; я делаю здесь все, что хочу!
Вы без труда догадаетесь, как воспламенили меня эти злые слова. И
будьте уверены, что бедствия, причиной коих были моя жестокость и
непослушный инструмент, только увеличили мое усердие; еще минута, и
инструмент целиком исчез в пучине боли. Лоретта лишилась чувств, Дюкроз
продолжал содомировать меня, а набухший орган Телема вдохновенно терся о
прелестное лицо уже ничего не чувствующей девочки, чью голову он сжимал
своими бедрами…
— Мадам, — обратился он к Дельбене, азартно работая членом, — кажется,
кое-кому здесь требуется помощь.
— Хорошая порция спермы — вот, что ей требуется, — откликнулась
аббатиса. — Это единственное лекарство, которое дают шлюхам.
Я с новой силой продолжала свое дело, все больше возбуждаемая членом
Дюкроза, который едва не погрузился полностью в мой задний проход. Экстаз
охватил нас всех примерно в один и тот же момент. Трое лесбиянок,
распростертых на алтаре, изверглись как целая батарея мортир. По
искусственному органу, который я погрузила в самые недра Лоретты, струей
стекала моя собственная плоть, а плоть Телема смешалась со слезами жертвы,
когда он испытал оргазм на ее лице.
Сломленные усталостью и поняв, что Лоретту требуется привести в
чувство, если мы хотим получить от нее новые удовольствия, мы вспомнили о
ней. Ее развязали, принялись хлопать по щекам, тормошить, щипать, и вскоре
она стала подавать первые признаки жизни.
— Ну что с тобой? — нетерпеливо и грубо спросила Дельбена. — Неужели ты
такая неженка, что от подобной малости едва не оказалась у врат ада?
— Увы, мадам, я не могу больше, — слабо проговорила бедная истерзанная
девочка, продолжая истекать кровью. — Мне очень больно, я умираю…
— Не так скоро, — отрезала наставница, — пациентки, намного моложе
тебя, успешно выдерживали такие же процедуры, так что давайте продолжим.
И без дальнейших разговоров, без попыток остановить кровь, Лоретту
привязали снова, только на этот раз ее положили не на спину, а на живот;
теперь в удобной для меня позиции был ее задний проход.