Однако при любых обстоятельствах берегите покой вашего супруга. Советую
это совсем не потому, что на свете есть кто-то, кого стоит поберечь, даже
если это противоречит вашим собственным интересам, а потому, что в данном
случае ваш собственный интерес заключается в том, чтобы муж жил как можно
дольше. Познать своего мужа — это долгая и трудная наука для жены, но если
этого добиться, ей не придется начинать заново с другим мужчиной, к тому же
нет никакой уверенности в том, что второй окажется лучше первого. В муже она
должна найти не возлюбленного, но доброго, чуткого и предсказуемого
человека, и залогом успеха здесь служит скорее привычка, нежели новые
ощущения.
Если способы наслаждения, о которых я говорила только что, не
возбуждают вас, тогда совокупляйтесь во влагалище — я не возражаю, но сосуд,
не успев наполниться, пустеет, так что не допускайте зачатия; это особенно
важно, если вы не спите с мужем, хотя важно и в том случае, когда вы с ним
спите, ибо, как я говорила, неуверенность дает пищу для сомнений, а сомнения
почти всегда ведут к разрыву и краху.
Прежде всего уничтожьте в себе всякое уважение к гражданским и
религиозным церемониям, приковывающим вас к мужчине, которого вы не любите
или перестали любить или которого вам недостаточно. Свадебная месса,
благословение, брачный контракт, вся эта белиберда — разве это не кандалы,
на всю жизнь сковывающие вас? Данное вами слово или обет — это лишь пустой
звук, который дает мужчине право, пожизненное право, на женщину и который ни
в коем случае не должен связывать ни одну, ни другую сторону. Тебе,
Жюльетта, суждено выйти отсюда в мир, — при этом наставница обратила свой
взор на меня, — и ты должна презирать эту бессмысленную чепуху и смеяться
над ней от всей души — большего она не заслуживает. Это смешные церемонии,
но тем не менее их приходится соблюдать: балаганный фигляр скачет вокруг
стола, размахивает руками, что-то бормочет, заглядывая в толстенную книгу, а
второй плут заставляет вас вписать свое имя в другую книгу — подумай сама,
неужели это может впечатлить настоящую женщину? Пользуйся правами, данными
тебе Природой, послушай, что она тебе шепчет: наплюй на эти презренные
обычаи и распутничай вволю. Твое тело — это храм, в котором Природа требует
к себе поклонения. Природа глумится над алтарем, за которым глупый священник
бормочет свои дурацкие ритуальные заклинания. Клятвы, которых ждет от тебя
Природа, — совсем не те, что ты повторяешь вслед за этим жалким шутом, и не
те, что ты запечатлела на бумаге, услужливо подставленной его помощником,
истекающим от похоти негодяем. Природа хочет, чтобы ты поклялась, что будешь
наслаждаться мужчинами, пока хватит сил. Природа предлагает тебе истинного
Бога — не тот круглый кусочек засушенного теста, который дешевый арлекин
заталкивает в твое горло; в качестве божества она предлагает тебе
удовольствия и сладчайшие наслаждения, но, пренебрегая своими обязанностями
перед этим божеством и перед своими желаниями, ты вызываешь гнев
матери-природы, по-настоящему любящей своих чад.
Выбирая любовника, всегда предпочитай женатого человека, так вы оба
будете заинтересованы в сохранении тайны, и будет меньше опасность
разоблачения; желательно просто-напрасто нанять его за деньги. Я уже
говорила: наемные партнеры — самые лучшие и их можно менять как белье;
разнообразие и множественность — вот два самых мощных двигателя вожделения.
Пусть у вас будет как можно больше мужчин: ничто так не восторгает нас,
ничто так не распаляет, как избыток; никто в отдельности из этой толпы не в
состоянии дать вам полное удовлетворение, и вы вообще ничего не поняли в
жизни, если изведали только один мужской член. Обслужи вас целая армия, для
вашего мужа ничего от этого не изменится, и согласитесь, что тысячный
любовник опозорит его не более, чем самый первый, в сущности позора при этом
будет даже меньше, так как каждый новый позор в какой-то мере стирает
предыдущий. Если муж ваш не дурак, он более склонен простить распутство,
нежели любовь на стороне: последняя наносит ему личное оскорбление, между
тем как первое означает просто небольшое отклонение вашего физического
состояния. Причиной может быть и его немощь, но в принципе разницы здесь
нет; что же касается вас и ваших принципов, либо вы не обладаете философским
складом мышления, либо должны понять, что, сделав первый шаг, вы не
совершите большего греха, если сделаете еще десять тысяч подобных. Таким
образом, остается суждение окружающих. Но судить вас может только ваш
собственный разум. Все зависит от искусства притворяться и обманывать: если
вы его усвоите или хотя бы поставите перед собой такую цель, вы будете
делать все, что захотите, и с общественным мнением, и со своим мужем.
Никогда не забывайте, что не сама ошибка губит женщину, но вызванные ею
толки и пересуды, что десять тысяч преступлений, оставшихся безвестными,
менее опасны, чем маленький проступок, который бросается в глаза окружающим.
Будьте скромны в одежде: роскошные пышные украшения больше выставляют
женщину напоказ, чем двадцать любовников; элегантная, но скромная прическа,
небогатое платье — вот что нужно; в конце концов, не в этом счастье —
счастье в частых разнообразных плотских утехах. Имея кроткий скромный вид,
вы никогда не попадете под подозрение: как только кто-то осмелится осудить
ваш образ жизни, тысячи сочувствующих, с копьями наперевес, тут же бросятся
на вашу защиту. У публики нет времени разбираться досконально, она судит
только по одежде, и нет ничего проще, чем надеть на себя то, что ей по
нраву. Удовлетворите ее желание, и, когда потребуется, публика будет на
вашей стороне.
Если у вас будут сыновья, когда они вырастут, немедленно удалите их от
себя — они слишком часто выступают в роли предателей своих матерей. Если они
начнут искушать вас, подавите в себе это желание, ибо разница в возрасте
наверняка приведет к отвращению, и его объектом будете вы.