Скоро ты увидишь моего мужа, и думаю, он тебе очень понравится… Главное,
Жюльетта, благодари мудрую Природу: она всегда благоволила к пороку, она и
теперь не изменила себе. Если бы ты оказалась в руках добропорядочной
женщины, твоя участь, участь развратной злодейки, была бы решена сразу, но
мы одного поля ягода, и только от нас ты можешь ждать спасения. Пусть умные
сторонники добродетели признают свою немощь, пусть их жалкие души всегда
трепещут перед торжествующим пороком.
Бризатеста появился в тот момент, когда его жена заканчивала свою речь.
То ли потому, что положение мое круто изменилось, то ли я просто успокоилась
и смотрела на вещи другими глазами, но теперь разбойник не показался мне
свирепым: разглядев его внимательно, я нашла капитана очень даже приятным
мужчиной, каковым он и оказался на самом деле.
— У тебя прекрасный муж, — поздравила я подругу.
— Посмотри хорошенько на его лицо, — сказала Клервиль, — и скажи,
только ли брачные узы связывают нас?
— А ведь и правда: вы поразительно похожи друг на друга.
— Этот превосходный человек, Жюльетта, — мой брат; жизнь разбросала нас
в разные стороны, а его прошлогодняя поездка вновь соединила нас.
Супружество еще больше скрепило наши отношения, и я надеюсь, теперь мы будем
неразлучны до конца дней.
— Да, до конца жизни, — подтвердил капитан, — ибо когда люди до такой
степени похожи друг на друга, когда полностью совпадают их наклонности, их
образ жизни, расставание равносильно безумию.
— Вы — парочка неисправимых злодеев, — улыбнулась я. — Вы обитаете в
самых глубинах инцеста и злодейства, и прощения вам не будет никогда;
окажись вы на моем месте совсем недавно, все ваши грехи заставили бы
трястись ваши души, как ветер трясет листья, а страх, жуткий страх, что вам
никогда не очиститься от них, заставил бы вас навсегда забыть о пороке.
— Пойдем обедать, Жюльетта, — добродушно проворчала моя подруга, — а
свою проповедь закончишь за десертом. — Она открыла дверь в соседнюю комнату
и добавила: — А вот вещи, твои слуги и твой Сбригани; теперь все вы —
желанные гости в этом доме, и когда его покинете, расскажите там, за
границей, что сладостные дружеские чувства можно встретить даже в обители
злодейства и распутства.
Нас ожидал великолепный обед. Рядом с нами сидели Сбригани и обе мои
наперсницы; мои лакеи вместе со слугами Бризатесты подавали на стол яства и
разливали вина, и скоро мы почувствовали себя как одна счастливая семья.
Пробило восемь часов вечера, когда мы встали из-за стола. Бризатеста, как я
узнала, никогда не покидал его, пока не напьется допьяна, и мне показалось,
что его любимая супруга также переняла эту привычку. Из обеденного зала мы
перешли в просторный салон, где хозяйка предложила нам соединить мирт Венеры
с зеленой лозой Бахуса.
— Вот этот чистильщик, по-моему, прячет в гульфике кое-что интересное,
— сказала она, увлекая Сбригани на кушетку.
Из обеденного зала мы
перешли в просторный салон, где хозяйка предложила нам соединить мирт Венеры
с зеленой лозой Бахуса.
— Вот этот чистильщик, по-моему, прячет в гульфике кое-что интересное,
— сказала она, увлекая Сбригани на кушетку. — А ты, братец, загляни Жюльетте
под юбки и увидишь, что у нее там есть как раз то, что тебе по вкусу..
— О Боже, — не выдержала я, чувствуя, как сразу начала кружиться моя
голова, — неужели меня будет сношать бандит с большой дороги,
профессиональный убийца!
И не заставив себя просить, я склонилась на софу и тут же ощутила между
своих трепещущих ягодиц член толщиной в свою руку.
— Надеюсь, милый ангел, — сказал мне злодей, — ты извинишь мой
маленький ритуал, без которого, хотя орган у меня всегда в надлежащем
состоянии, я не смогу оказать твоим прелестям те почести, каких они
заслуживают; короче говоря, мне придется окровавить этот горделивый зад, но
доверься моему мастерству — ты не почувствуешь никакой боли.
Он взял многохвостую плеть с железными наконечниками и нанес десяток
свистящих ударов, за две минуты вскрыв мои ягодицы, да так искусно, что я не
ощутила ничего неприятного.
— Вот теперь хорошо, — удовлетворенно заметил капитан, — теперь орган
мой увлажнится и глубоко проникнет в твои потроха и, быть может, смажет их
густой спермой, которую без этой церемонии из меня не выжмешь.
— Давай, братец, давай! — подбадривала Клервиль, продолжая
совокупляться с моим Сбригани. — Ее жопка выдерживала и не такое, мы с ней
частенько пороли друг друга.
— О, сударь! — закричала я, когда толстенная дубина вломилась в мой
задний проход. — Порка в сравнении с этим чудовищем…
Но было уже поздно: громадный инструмент Бризатесты уже делал свое
черное дело у меня внутри, и такой содомии мне еще не приходилось
испытывать. Двое других занимались тем же: Клервиль, по своему обыкновению
предлагать партнеру только зад, казалось, срослась с органом Сбригани в то
время, как Раймонда, лаская ей клитор, оказывала ей такую же сладостную
услугу, какую я получала от Элизы.
Да, друзья мои, главарь банды был настоящим костоломом. Не
ограничиваясь только одним алтарем, который, как я сперва думала, должен был
целиком завладеть его вниманием, он поочередно вламывался в оба, и эта
быстрая и невероятно возбуждающая смена ощущений держала меня в состоянии
почти непрерывного оргазма.
— Смотрите, Жюльетта, — сказал он, когда наконец вытащил свой
устрашающий член и положил его на мою грудь, — вот объяснение и причина всех
моих безумств и преступлений; жизнь мою продиктовали удовольствия, которые
доставляет мне эта штука; меня, как и сестру, воспламеняет преступление, и я
не могу сбросить ни одной капли спермы, пока не совершу ужасный поступок или
хотя бы не подумаю о нем.