Когда мы выжали из себя всю сперму до последней капли, она потребовала
помочиться ей в рот, я попросила ее сделать то же самое, и мы высосали всю
жидкость друг из друга.
Шарлотта была красавицей; у нее была необыкновенно белая кожа, высокие
и твердые груди, упругие и атласные ягодицы, а бедра отличались изысканными
пропорциями; было очевидно, что она многоопытна в самых разных плотских
утехах, но ее тело оставалось по-девичьи свежим, и оба отверстия были
по-девичьи узкими и трепетными {Этот портрет списан с натуры. (Прим.
автора)}.
— Ах, любовь моя, — заговорила я, очарованная ее прелестями, — не
желаете ли обменяться более ощутимыми ласками?
— Тогда вам понадобится вот это. — И Фердинанд протянул нам пару
искусственных фаллосов. Вооружившись этими орудиями, мы принялись энергично
массировать друг друга. В какой-то момент мой зад оказался прямо перед лицом
короля, который вначале гладил его нежно и благоговейно, затем осыпал
жаркими поцелуями.
— Прошу вас оставаться в таком положении, — сказал он мне несколько
минут спустя, — я намерен совершить с вами содомию, пока вы сношаете мою
жену. Эй, Зерби, помоги мне.
Эта сцена продолжалась еще несколько минут, после чего король поменял
нас местами и овладел своей женой, которая в это время продолжала скоблить
мое влагалище. Потом он заставил юношу содомировать ее, а я облизывала ей
вагину, и в конце концов он сбросил семя в задний проход своего пажа,
который как раз наставлял ему рога.
После непродолжительного отдыха, посвященного взаимным нежным поцелуям
и ласкам, мы возобновили свои занятия. Фердинанд вторгся в мой зад, прильнув
губами к заднему проходу Зерби, заставил мальчика испражняться себе в рот, а
жену попросил пороть себя; минуту спустя он оставил меня, взял розги и
довольно ощутимо выпорол нас всех троих; вслед за тем сама королева
обрабатывала розгами мои ягодицы и бедра, и я поняла, что флагелляция была в
числе ее излюбленных страстей — она не успокоилась, пока не увидела кровь;
потом она сосала член пажа и яростно тискала мои ягодицы, пока супруг сношал
ее в зад. Еще через некоторое время мы окружили Фердинанда: я взяла в рот
его член, жена сократировала его и щекотала ему яички, паж, оседлав его
грудь, прижимался анусом к губам его величества, который завершил эту
процедуру в невероятном возбуждении.
— Не понимаю, почему мы медлим и не свернем шею этому юному нахалу, —
вдруг сказал он, хватая за горло пажа, который жалобно заскулил и завращал
глазами.
— Вздерните его, — подала голос королева.
— Радость моя, — воскликнула я, целуя очаровательную Шарлотту, — так вы
тоже любите жестокие забавы? Если это так, я вас обожаю еще больше. Вы,
конечно, слышали о милой шутке китайского императора, когда он кормил своих
золотых рыбок гениталиями детей своих рабов?
— Разумеется.
Вы,
конечно, слышали о милой шутке китайского императора, когда он кормил своих
золотых рыбок гениталиями детей своих рабов?
— Разумеется. И я с удовольствием сделала бы то же самое. Давайте,
Фердинанд, покажем, на что мы способны. Эта женщина восхитительна, в ней
есть ум, характер и воображение; я уверена, что она разделяет наши вкусы.
Вы, друг мой, будете палачом Зерби, а мы вспомним, что истребление живого
существа — самый сильный возбудитель для плотских услад. Повесьте Зерби,
дорогой супруг, повесьте немедленно! Жюльетта будет ласкать меня, пока я
наслаждаюсь этим зрелищем.
Все произошло очень быстро: Фердинанд повесил пажа с таким искусством и
с такой ловкостью, что мальчик испустил дух еще до того, как мы приступили к
мастурбации.
— Увы, — вздохнула Шарлотта, — мне никогда не везет: он умер, а я не
успела приготовиться. Ну да ладно, спустите его на пол, Фердинанд, и
подержите его руку — я хочу, чтобы она приласкала мне вагину.
— Нет, — возразил король, — этим займется Жюльетта, а я буду
содомировать труп; говорят, это ни с чем не сравнимое ощущение, и я хочу
испытать его. О, какое блаженство! — завопил он, вломившись в еще теплую
задницу. — Не зря утверждают, что слаще этого нет ничего на свете. Какая
хватка у мертвого ануса!
Между тем жуткая сцена продолжалась; Зерби, конечно, не вернулся к
жизни, но его палачи едва не скончались от удовольствия. Последнее
извержение Шарлотты произошло таким образом: она распласталась на холодевшем
теле пажа, супруг целовал ей клитор, а меня она заставила облегчиться себе в
рот. В виде вознаграждения за услуги я получила четыре тысячи унций, и мы
расстались, пообещав друг другу в скором времени встретиться в более
многочисленной компании.
Вернувшись домой, я рассказала сестрам о странных вкусах его величества
короля Сицилии {Фердинанд носил титул короля Неаполитанского и
Сицилийского.}.
— Чудесно, — заметила Клервиль, — когда такие страсти встречаются у
тех, кого Природа выделила среди прочих умом, богатством или властью.
— Но это же вполне объяснимо, — сказала Олимпия, которую мы называли
только по имени, чтобы не скомпрометировать ее славную фамилию, — более
того, нет ничего неестественного в том, что самые изысканные формы
наслаждения отличают людей, которые обладают даром исключительной
проницательности или стоят выше других благодаря милостям фортуны, сделавшей
их деспотами. Человек высокого интеллекта, обладающий властью или
богатством, наверное, не может наслаждаться так, как это делают простые
смертные. Если он захочет сделать свои удовольствия более утонченными, он
неизбежно придет к убийству, ибо убийство — высшая степень удовольствия: его
диктует сладострастие, убийство — это часть эротики, одна из прихотей
эротического сознания.