Одна творит бессознательно и, стало быть,
чужда своему творению, другой создается совершенно случайно, поэтому ничем
не связан со своим создателем. После своего появления на свет человек больше
ничем не обязан Природе, и ее власть над ним кончается в момент его создания
— с этого момента он подчиняется своим собственным законам, которые заложены
в нем, и они определяют его дальнейшую жизнь; речь идет о законах
самосохранения, размножения, законах, которые касаются только его, которые
принадлежат и необходимы только ему, но не Природе, ибо отныне он больше не
принадлежит ей и существует отдельно от нее. Он становится сущностью,
совершенно от нее отличной, настолько бесполезной для ее замыслов и ее
комбинаций, что если даже род его устроится или исчезнет совсем, до
последнего человечка, вселенная нисколько этого не почувствует. Когда
человек уничтожает самого себя, он делает плохо, но только со своей точки
зрения. Точка же зрения Природы противоположная: Природа считает, что
человек делает, плохо, когда размножается, так как тем самым он узурпирует у
нее честь и право созидания, которое должно быть результатом ее усилий. Если
бы люди создавались не для того, чтобы они размножались сами по себе,
Природа сотворила бы новые существа и наслаждалась бы своим правом, которое
она утратила. Дело не в том, что она не может вернуть себе это право, если
бы захотела это сделать, но она никогда не делает ничего просто так, без
всякой пользы, и до тех пор, пока все люди размножаются в силу заложенных в
них способностей, она прекращает увеличение рода человеческого: наше
размножение происходит по нашим собственным законам, следовательно,
противоречит явлениям, на которые способна Природа.
Итак, поступки, воспринимаемые нами как добродетели, становятся с ее
точки зрения преступлениями. И напротив того, если человеческие существа
истребляют друг друга, они поступают согласно замыслу Природы, так как в них
не было заложено обязанности размножаться — они просто получили способность
к воспроизводству; возвращаясь к разрушению, они прекращают осуществлять ее
и дают Природе возможность возобновить размножение, от которой она
отказалась, когда это было не нужно. Вы можете возразить, что если бы эта
возможность, которую Природа предоставила своим творениям, приносила ей
вред, она не сделала бы ее первостепенной. Но учтите, что у нее нет выбора,
ибо она связана своими законами и не может изменить их; один из ее законов
состоит в создании существ, которые появляются все сразу, за один прием, в
том виде, в каком должны оставаться до конца дней своих, а другой закон
гласит, что они наделяются возможностью размножаться самостоятельно.
Обратите также внимание на то, что если бы эти существа перестали
размножаться или же начали уничтожать друг друга, Природа вновь вернула бы
себе свои первоначальные права, между тем как, размножаясь или живя друг с
другом в мире, мы оставляем ей второстепенные функции и лишаем ее первичных.
Обратите также внимание на то, что если бы эти существа перестали
размножаться или же начали уничтожать друг друга, Природа вновь вернула бы
себе свои первоначальные права, между тем как, размножаясь или живя друг с
другом в мире, мы оставляем ей второстепенные функции и лишаем ее первичных.
Иными словами, все законы, придуманные нами — как способствующие увеличению
народонаселения, так и запрещающие его уничтожение, — непременно приходят в
конфликт с ее законами, и всякий раз, когда мы действуем в согласии со
своими законами, мы поступаем наперекор ее замыслам; но, напротив, всякий
раз, когда мы либо упрямо отказываемся от размножения, которое противно ей,
либо участвуем в убийствах, которые ей приятны и служат ее целям, мы
наверняка угождаем ей и, конечно же, действуем в гармонии с ее желаниями.
Разве не показывает она нам со всей ясностью, до какой степени увеличение
рода человеческого неугодно ей? Разве не видим мы, с какой охотой она
прекращает наше размножение и освобождается от всех его дурных последствий?
Неужели об этом не свидетельствуют бедствия, которые она на нас насылает,
раздоры и ссоры в нашей среде, жажда убийства, на которое она постоянно нас
вдохновляет? Все эти войны и эпидемии, которые она бесконечно посылает на
землю, чтобы смести нас с ее лица, великие злодеи, которых она создает; в
изобилии, все эти Александры, Тамерланы, Чингис-Ханы, — все эти герои,
опустошающие мир — разве все это не показывает, что наши законы противоречат
ее установлениям и что цель ее заключается в том, чтобы нас уничтожить?
Таким образом, эти убийства, которые так жестоко карают наши законы,
убийства, которые мы полагаем величайшим оскорблением, наносимым Природе, не
только, как я уже говорил, приносят ей вред, или вообще могут хоть в чем-то
повредить ей, но и в некотором отношении служат ей, поскольку она — великая
убийца, и единственный смысл ее страсти заключается в том, чтобы после
полного уничтожения человеческих существ получить возможность заново
сотворить их. Стало быть, самая порочная на земле личность, самый жуткий,
самый жестокий, неутомимый убийца — выразитель ее замыслов, двигатель ее
воли и самый верный исполнитель ее прихоти.
Однако пойдем дальше. Убийца полагает, будто он уничтожает и истребляет
себе подобных, и порой эта мысль вызывает у него угрызения совести; впрочем,
давайте успокоим его совесть; если мои рассуждения несколько выше его
уразумения, пусть он оглянется вокруг себя и убедится, что ему вовсе не
принадлежит честь уничтожения, что истребление, которым он хвастает, когда
находится в добром здравии, или которое приводит его в ужас, когда он болен
— это вообще никакое не истребление, и что, к сожалению, эта способность ему
не доступна.
Невидимая цепь, которая связывает друг с другом все физические
существа, абсолютная независимость друг от друга трех царств — животного,
минерального и растительного — доказывают, что все они равны в глазах
Природы, все они исходят из ее первичных законов, но ни одно из них не
создано специально и не является необходимым.