Начнем с вас, Жюльетта. Карлсон ляжет на софу, вы сядете на его
торчащий кол, Клервиль и Боргезе будут ласкать вам клитор и нижние губки; но
пусть они вам не завидуют, ибо также получат большое удовольствие, хотя чуть
позже. Элиза с Раймондой пусть развлекают нас сладострастными позами. Жертвы
должны подходить к вам на четвереньках: вначале верная супруга, которая из
дальних стран привезла для нас золото, а для Карлсона — потомство, за нею —
ее сынок, следом — обе дочери, и вы будете выносить им приговор, но для
начала пытка должна быть мягкой: мы будем развлекаться долго, и пусть их
страдания возрастают постепенно. Последний приговор вы увенчаете оргазмом,
после чего займемся исполнением.
Присутствующие заняли свои места, и мои опытные в разврате наперсники
дождались, пока голова у меня закружится от удовольствия, прежде чем
направить ко мне первую жертву. Первой приблизилась Розина; я велела ей
подойти ближе, несколько мгновений рассматривала ее тело и, облюбовав груди,
объявила, что их надлежит выпороть. За нею подполз Франсиско, и мой выбор
пал на его красивые ягодицы, Кристине досталось съесть дерьмо первого среди
нас, кому захочется испражниться. А самая юная, Эрнелинда, чей смиренный
благообразный вид глубоко тронул меня, заслужила по две пощечины от каждого
из нас.
— Вы готовы к оргазму, Жюльетта? — спросил Боршан, которого возбудили
сверх всякой меры мои лесбиянки своими бесстыдными упражнениями.
— Ну конечно, черт меня побери! Я держусь из последних сил… Твой
фаллос творит чудеса, Карлсон!..
— Итак, первый акт окончен, — удовлетворенно произнес капитан. — Сейчас
приговоры приведем в исполнение; следующим судьей будет Боргезе.
По общему решению экзекуцию поручили другой женщине — не той, что
выносила приговоры. Первой эта роль выпала Клервиль; она сразу пожелала
освободиться от спермы, сброшенной в ее зад, и Кристине пришлось проглотить
ее вместе с экскрементами. Вслед за тем блудница с удовольствием отхлестала
розгами нежную грудь Розины; с третьего удара из нее брызнула алая кровь, и
Клервиль в порыве утонченной жестокости расцеловала кровавые следы порки; с
еще большим вдохновением она выпорола бесподобные ягодицы Франсиско.
— Теперь ваша очередь, Боргезе, — сказал капитан и добавил: — Надеюсь,
Сбригани понимает, как нам нужна его мощная шпага, и побережет ее.
— Можете убедиться сами, — подал голос Сбригани, извлекая из моего
ануса свое несгибаемое оружие и насаживая на него по самый эфес роскошный
зад Олимпии, — и не беспокойтесь: я буду извергаться только в случае крайней
необходимости.
Боргезе заняла место судьи, я стала экзекутором.
— Не забывайте, — предупредил капитан, — жестокость увеличивается
постепенно, смерть должна наступить в последнем акте.
— Смерть?! — ахнула Розина. — О, Господи! Чем я заслужила ее?
— Если бы ты заслуживала смерти, стерва, — заметил Карлсон, продолжая
содомировать Боршана, который, казалось, сросся с задом Раймонды и
сосредоточенно облизывал отверстие Элизы.
— Да, мерзкая тварь, если бы ты ее
заслуживала, мы приговорили бы тебя к чему-нибудь другому. Мы все здесь
глубоко уважаем порок и испытываем сильнейшее отвращение ко всему, что
напоминает добродетель; таковы наши незыблемые принципы, и с твоего
позволения, дорогая женушка, мы от них никогда не отступим.
— Довольно разговоров, прошу вас высказаться, Боргезе, — проворчал
капитан, всем телом отвечая на ритмичные толчки своего фаворита.
— Розина, — объявила темпераментная Олимпия, — получит от каждого из
нас полдюжины уколов шилом; милому Франсиско его отец покусает ягодицы, а
все присутствующие дамы — мужской атрибут; затем палач выдаст Кристине
двадцать ударов палкой по спине и поломает два пальца на каждой руке
Эрнелинды.
Шесть раз глубоко воткнув остро заточенный инструмент в пышную грудь
Розины, я передала его друзьям, которые с наслаждением кололи это
восхитительное тело, выбирая самые уязвимые места, в чем особенно отличился
ее преданный супруг: злодей нанес свои шесть уколов прямо в стенки ее
влагалища. Остальное сделала я сама с присущим мне искусством и пылом и
вызвала общий оргазм.
— Побольше жестокости, сестра, — напомнил капитан Клервиль, когда
княгиня Боргезе уступила ей свое место, — помни цель, к которой мы идем.
— Не бойся, братец, — откликнулась гарпия, — сейчас ты узнаешь свою
родную кровь.
На софу лег Карлсон, на его вздыбившийся, как мачта, орган уселась
сестра капитана и медленно опустилась, погрузив его целиком в свой
необъятный анус; Боргезе и я принялись ласкать и возбуждать ее, и она начала
выносить приговоры.
— Я хочу, — сказала она звенящим от возбуждения голосом, — чтобы
раскаленным железом прижгли обе груди жены этого содомита, который лежит
подо мной; я хочу, — продолжала мегера, закатывая глаза и будто
прислушиваясь к движению члена в своих потрохах, — чтобы шесть глубоких ран
украсили обольстительные ягодицы юноши, который ожидает приговор, сидя на
колу моего брата; я хочу, чтобы поджарили ягодицы Кристины, а в нежную жопку
Эрнелинды влили хорошую порцию кипящего масла.
Но в этот момент произошел забавный эпизод: охваченная паникой при
мысли о предстоящем клистире, девочка непроизвольно сбросила все, что было в
ее кишках, запачкав дерьмом весь пол.
— Разрази меня гром! — взревел Боршан, награждая сильнейшим пинком
виновницу, которая едва не вылетела из окна. — За такое оскорбление надо
перерезать горло этой мерзавке.
— Но что произошло такого особенного? — заступилась за бедняжку
Клервиль. — Это всего-навсего дерьмо, и я знаю, что ты его любишь; чтобы ты
сказал, если бы это сделала.