Мы же склоняемся к
мнению, что нравственное разложение, независимо от местности или режима
власти, происходит только в результате слишком высокой концентрации
населения на небольшой площади: всегда скорее портится то, что свалено в
кучу, и любое правительство, желающее избежать беспорядка в стране, должно
препятствовать росту населения и дробить большие группы людей на более
мелкие, чтобы сохранить чистоту составных частей. (Прим. автора)}. Я
мысленно перенеслась в те, когда-то веселые и беззаботные арабские города,
представила себя в Содоме и, устроившись на самом краю кратера и глядя вниз,
подставила свой обнаженный зад Сбригани, Августина с Зефиром тут же
последовали нашему примеру; потом мы поменялись партнерами: член Сбригани
полностью исчез в красивой заднице моей горничной, я стала добычей своего
лакея, и пока мужчины наслаждались в наших потрохах, мы с Августиной
мечтательно смотрели в кратер и мастурбировали.
— Вы, я вижу, недурно проводите время, — неожиданно услышали мы
хриплый, будто загробный голос откуда-то из кустов. — Нет, нет, продолжайте,
я не собираюсь испортить вам удовольствие — я только хочу разделить его с
вами, — продолжало похожее на кентавра существо, вылезая из укрытия и
подходя к нам.
Своими необъятными размерами и диким видом оно представляло собой нечто
невообразимое: в нем было росту больше двух метров, а огромные усы делали
страшное смуглое лицо еще ужаснее. В первый момент мы подумали, уж не князь
ли Тьмы явился за нами, но заметив наши испуганные лица, великан воскликнул:
— Как! Вы не слышали об апеннинском отшельнике?
— Разумеется, нет, — храбро ответил Сбригани, — мы никогда не слышали
ничего подобного.
— Тогда ступайте за мной все четверо и увидите еще и не такие чудеса:
занятие, за которым я застал вас, говорит о том, что вы достойны увидеть то,
что я хочу показать вам, а также достойны принять в этом участие.
— Послушайте, уважаемый великан, — сказал Сбригани, — мы любим все
необычное и, разумеется, не против того, чтобы принять ваше предложение, но
нас смущает ваша нечеловеческая сила, которая может быть направлена против
нас.
— Не волнуйтесь, — заметил странный человек, — я считаю, что вы
достойны моего общества, поэтому оставьте свои опасения и идите за мной.
Это приключение нас заинтересовало всерьез, и мы послали Зефира на
постоялый двор предупредить друзей, чтобы они дожидались нашего возвращения,
и когда запыхавшийся лакей вернулся, мы отправились в путь вслед за
гигантом.
— Вам придется потерпеть, — предупредил он, — так как дорога неблизкая,
но впереди у нас семь часов светового дня, и мы прибудем на место до того,
как ночной полог опустится на небо.
Мы шагали в полном молчании — так захотел наш провожатый, чтобы я не
отвлекалась и могла полюбоваться окружающим пейзажем.
Мы шагали в полном молчании — так захотел наш провожатый, чтобы я не
отвлекалась и могла полюбоваться окружающим пейзажем.
Оставив позади вулканическую долину Пьетра Мала, мы целый час
взбирались по склону высокой горы по правую сторону долины; когда мы
добрались до перевала, нашим глазам открылось ущелье не менее двух тысяч
сажен глубиной, а далеко внизу, на самом дне, пролегала извилистая тропа, по
которой мы скоро углубились в лес, настолько густой, что даже тропинку под
ногами трудно было разглядеть. Через три часа почти отвесного спуска мы
вышли к берегу озера, посреди которого, на небольшом угрюмом островке,
виднелись башни замка, где жил наш проводник; видны были только крыши,
потому что замок был окружен высокой неприступной стеной с узкими бойницами.
К тому времени мы прошли уже около шести часов и не заметили по дороге ни
единого жилища, ни единого человека. К берегу была причалена черная барка,
похожая на венецианскую гондолу; мы подошли к озеру и оглядели огромную
чашу, на дне которой находились. Со всех сторон ее окаймляли вздымающиеся в
небо горы, склоны которых были покрыты зарослями сосны, лиственницы и
зеленого дуба, а на далеких голых вершинах лежал снег; невозможно выразить
словами, насколько диким, заброшенным, нереальным и даже сверхъестественным
выглядел этот пейзаж. Мы сели в лодку, и великан направил ее к острову.
Замок стоял в нескольких метрах от берега, и в мощной наружной стене мы
увидели железные ворота, через ров шириной метров шесть был перекинут
мостик, который сразу поднялся, как только мы прошли по нему. За первой
стеной находилась вторая, мы снова вошли в железные решетчатые ворота и
оказались посреди деревьев, насаженных так часто, что нам пришлось
пробираться сквозь них, а за этим зеленым ограждением мы увидели третью
преграду — толстую трехметровую стену, в которой не было видно никаких ворот
или калиток. Великан приподнял большую каменную плиту, которую, кроме него,
пожалуй, никто не смог бы сдвинуть с места, и перед нами открылась темная
пещера. Мы сошли вниз по ступеням, и хозяин установил плиту на место; другой
конец подземного прохода был закрыт таким же тяжелым камнем, великан
отодвинул его и вывел нас из кромешной темноты в помещение с низким сводом.
Оно было украшено скелетами, многие просто валялись возле стены, тут же
стояли скамьи, сделанные из человеческих костей, а пол был усеян черепами;
нам показалось, что откуда-то из-под земли доносятся глухие стоны, и злодей
любезно сообщил, что как раз под этим залом в подземелье располагаются
казематы с жертвами.
— Итак, вы в моей власти, — сказал он, когда мы сели на жуткие скамьи,
— и я могу сделать с вами все, что захочу. Но не бойтесь: ваши занятия там в
горах убедили меня в том, что я встретил родственные души, достойные моего
гостеприимства.