..
— Нет друг мой, — сквозь слезы отвечала Клотильда, — нет, твоя жеца
осталась верна тебе — униженная, растоптанная, но не обесчещенная. О Боршан,
для чего ты привел меня в этот дом?
— Успокойся, мой ангел, все страшное уже позади. У мисс Бовел есть
враги, и это вторжение — дело их рук. Но я привел подмогу, их схватили, и мы
можем спокойно провести здесь остаток ночи.
Клотильда успокоилась не сразу; наконец немного пришла в себя, и мы
улеглись в постель. Сильно возбужденный предыдущей сценой, доведенный почти
до исступления от того, что держу в объятиях поруганную красоту и
добродетель, я проявил чудеса стойкости и выносливости… Хотя этому
прелестному созданию недоставало извращенного воображения ее сестры, она
возмещала этот недостаток пылом и вдохновением, не говоря уже о потрясающе
красивых физических достоинствах. Невозможно было иметь более нежную кожу,
более волнующие изгибы тела, а ее интимные прелести могли свести с ума кого
угодно. Попутно замечу, что Клотильда была абсолютно не искусна в
распутстве, глуха к его тайным удовольствиям и даже не догадывалась о том,
что можно совершить путешествие по узкой обходной тропинке Цитеры {Одно из
имен богини любви Венеры.}. — Знаешь, мой ангел, супруг должен сорвать
первые плоды в брачную ночь, и коль скоро у тебя из нетронутого осталось
только это, — сказал я, касаясь ее заднего прохода, — надеюсь, ты мне не
откажешь.
С этими словами я взялся за ее крутые бока и, совершив подряд пять
актов содомии, довел свое семя до кипения, однако сбросил я его в ее
влагалище. И вот в тот момент Клотильда, может быть, потому, что была со
мной более страстной, чем с Тилсоном, зачала несчастную дочь, которую я
увидел только много лет спустя.
К рассвету я настолько устал от своей богини, что если бы Клотильда
могла заглянуть в мои мысли, она никогда бы не уехала из Лондона, да и сам я
вряд ли стал бы настаивать на этом; однако она могла пригодиться мне во
время путешествий, и мы стали готовиться к отъезду. С моей помощью Клотильда
собрала все свое богатство, которое в общей сложности составляло двенадцать
тысяч гиней и которое мы захватили с собой. Мы покинули Лондон через два
года после того дня, когда моя нога впервые вступила в этот город.
Поскольку я всегда мечтал посетить северные страны, мы поехали в
Швецию. Путешествие наше длилось уже девять или десять недель, как вдруг
однажды, оглянувшись на прошлые события, Клотильда упрекнула меня за
насилие, которое я употребил для того, чтобы завоевать ее сердце. Мой
немедленный ответ был сформулирован в таких красноречивых словах, что моя
дорогая женушка сразу поняла, что я готов заставить ее совершать
преступления, но ничуть не расположен выслушивать ее раскаяния.
Клотильда
разрыдалась, когда я рассказал ей всю правду о том, что произошло на самом
деле.
— И каждая деталь, — сказал я в завершение, — была подготовлена мной;
желание избавиться от твоей сестры и твоего мужа, которых я сношал
немилосердно, желание прочистить и твои трубы, а заодно завладеть твоими
деньгами, убив твоего отца, — вот, сладкая моя, истинные мотивы моего
поведения. Кроме того, ты должна зарубить себе на носу, что действовал я
ради своего блага и удовольствия и никогда не думал о тебе. Еще могу
прибавить, дорогая, что я всегда мечтал посвятить себя гнусному пороку и
скрывал это от тебя, чтобы ты не мешала мне, а напротив того — помогала,
хотя бы невольно.
— В таком случае, сударь, какая, на ваш взгляд, разница между рабыней и
женой?
— А ты что скажешь на это: какая, по-твоему, разница между рабыней и
женой?
— Ах, Боршан, почему вы не сказали мне об этом сразу, в тот первый
день, когда я встретила вас? Как горьки и бессильны теперь эти слезы,
которые я проливаю о своей несчастной семье!
— Перестаньте рыдать, мадам, — резко и угрожающе произнес я, — и не
стройте больше иллюзий касательно своей судьбы: я жду от вас
беспрекословного повиновения. Если мне захочется вот в эту самую минуту
остановить карету и заставить вас пососать член кучера, вы сделаете это,
дорогая, сделаете непременно. А если нет, я тут же вышибу вам мозги.
— Боже мой, что я слышу, Боршан? Неужели это и есть ваша любовь?
— Я вовсе не люблю вас, мадам, что это вам взбрело в голову? И никогда
не любил: я хотел ваши деньги и вашу задницу, я получил и то и другое, и
может случиться, что очень скоро мне надоест второй упомянутый предмет.
— Тогда меня ждет участь Клеонтины?
— Только с вами я, пожалуй, обойдусь без таинственности и уж наверняка
сделаю -это более артистично и искусно.
Тогда Клотильда решила употребить оружие своего пола: она наклонилась
ко мне с намерением поцеловать и увлажнить мою щеку своими слезами, но я
грубо оттолкнул ее.
— Как ты жесток, — проговорила она, захлебываясь слезами. — Если ты
хочешь оскорбить мать, имей, по крайней мере, уважение к бедному созданию,
которое будет обязано жизнью твоей любви, ведь я беременна… Прошу тебя
остановиться в первом же городе, потому что я чувствую себя не очень хорошо.
Мы остановились, и Клотильда которую сразу же отнесли в постель,
серьезно заболела. Придя в бешенство от того, что пришлось прервать
путешествие из-за существа, к которому я начинал питать самое искреннее
отвращение, и от того еще, что всегда ненавидел беременных женщин, я уже
собирался плюнуть на все и оставить жену и будущего ребенка в приюте, как
вдруг в коридоре меня остановила какая-то женщина и попросила на минутку
зайти в ее комнату.