Я наклонилась над
жертвой, и после нескольких энергичных надавливаний несчастное создание
простилось с жизнью. И в этот момент мы увидели оргазм нашего Альберти. Но
клянусь небом, я никогда не видела столь продолжительного и столь бурного
излияния семени. Наш блудодей пребывал в экстазе более десяти минут; ни один
клистир, даже самый обильный, не мог бы дать результатов, хотя бы отдаленно
напоминающих эякуляцию этого палача.
После этого Альберти сделался одним из самых постоянных наших клиентов:
не проходило и месяца без того, чтобы он не проводил девять дней под нашей
крышей. Между прочим, мы продали ему другую племянницу Бьянки, однако у нее
была более тонкая физическая конституция, чем у ее сестры, и она скончалась
на седьмой день.
Помимо всех рассказанных мною развлечений Дюран с большим успехом
использовала кабинет необыкновенных чудес. Она настолько хорошо изучила все
интриги в городе, что за короткое время получила возможность предсказать
судьбу любому жителю. Она узнала, что сенатор Контарини, отец потрясающе
красивой юной девушки, без памяти влюблен в свою дочь, и поспешила к нему.
— Посоветуйте вашей очаровательной Розине прийти ко мне узнать, что ей
уготовили звезды, — сказала Дюран. — Я спрячу вас поблизости и даю слово,
что вы получите самое полное наслаждение от нее во время церемонии, через
которую ей придется пройти, чтобы узнать свою судьбу.
Сенатор пришел в восторг и обещал Дюран золотые горы, если только этот
план удастся. Колдунья скромно полюбопытствовала относительно любимых
страстей папаши, и когда он намекнул на то, что желания его довольно
многочисленны, она попросила за услуги три тысячи цехинов. Контарини был
богатый человек и половину этой суммы заплатил авансом. Они условились, что
свидание состоится через два дня.
Сгорая от желания узнать свое будущее, Розина прислала моей подруге
записку с просьбой назначить ей аудиенцию, в ответной записке Дюран
предложила ей прийти в день, условленный с сенатором. Придя в наш дом,
Розина отослала дуэнью, а когда это неземной красы дитя сбросило с себя
одежды, нам показалось, что мы увидели восход солнца. Вообразите самый
совершенный предмет, сотворенный небом, и все равно вы не получите полного
представления об этой девушке, которую я постараюсь описать вам, понимая
однако, что это невозможно.
Шестнадцатилетняя Розина была высокая и стройная, наподобие знаменитых
Граций, принадлежащих к породе девственниц, которых увековечила кисть
Альбани. Ее каштановые волосы мягкими волнами ниспадали на алебастровую
грудь; большие голубые глаза внушали одновременно любовь и желание, а свежие
алые губы неодолимо влекли всякого, кого вдохновляет дух божества,
воплощением которого была Розина. Невозможно было отыскать более нежную
кожу, более округлые груди и более роскошные бедра, не говоря уже о куночке
— узкой, горячей, уютной и сладострастной.
Невозможно было отыскать более нежную
кожу, более округлые груди и более роскошные бедра, не говоря уже о куночке
— узкой, горячей, уютной и сладострастной. А если бы вы видели ее ягодицы…
У меня не хватает слов, скажу лишь, что устоять перед ними было просто
невозможно. Разумеется, я также не устояла перед искушением погладить их. Мы
предупредили ее, что если она хочет узнать свою судьбу, ей придется принести
кое-какие жертвы авгурам.
— Вас будут пороть, мой ангел, — сообщила ей Дюран, — и вы должны
будете повиноваться одному существу, которое захочет насладиться вами самыми
разными способами.
— О Боже! Если бы мой отец…
— Так ваш отец очень строг?
— Он ревнует меня как будто свою любовницу.
— Хорошо, но он никогда не узнает о случившемся; кроме того, вы будете
иметь дело не с человеком, а с Высшим Существом, милая девочка, и весь
причиненный вам урон будет восстановлен самым чудесным образом. Я должна
сказать, что эта церемония совершенно необходима; если вы откажетесь, вы
проститесь с надеждой узнать свою судьбу.
Да, друзья мои, вы правы: я получала большое наслаждение при виде этого
поединка между скромностью и любопытством. Розина испытывала страх перед
суровым и неизвестным испытанием и искушением заглянуть в неведомое будущее;
она не знала, на что решиться, что ответить нам, и если бы не пришел ее
отец, мы до конца дня забавлялись бы ее терзаниями. Но появление сенатора
положило конец колебаниям — Розина решилась. Оставив девушку с Дюран, я
вышла вместе с ее отцом.
Хотя было очевидно, что Контарини испытывает сильные чувства к дочери,
его распутство было сильнее их, и сенатор позволил себе некоторые вольности
по отношению ко мне, из чего я заключила, что он не станет возражать, если я
предоставлю ему свои прелести. Он как раз лобзал мои ягодицы, когда раздался
условный стук в стену.
— Вот и сигнал, ваше превосходительство, приготовьтесь: сейчас вы
увидите тело вашей очаровательной дочери.
Перегородка бесшумно отодвинулась, и перед нами появилась обнаженная
задняя часть прекрасной Розины от пяток до затылка, только лицо было
прикрыто чем-то плотным.
— Ах, черт возьми! — ахнул он, пожирая глазами это сокровище. —
Ласкайте меня, Жюльетта, ласкайте скорее, иначе я умру от удовольствия при
виде этих прелестей.
В какой-то момент кровосмеситель инстинктивно придвинулся ближе к
белевшему в полумраке телу и начал покрывать его страстными поцелуями,
ненадолго задержался на влагалище, потом прильнул к заду.
— Займитесь моим членом, — шепотом попросил он, — пока я буду
облизывать эту несравненную дырочку.
Скоро он потерял самообладание, его налитый железом член взметнулся
вверх, и он ввел его внутрь. Розина, очевидно, не привыкшая к такому бурному
натиску, пронзительно вскрикнула; но от этого распутник пришел в
неистовство, надавил сильнее и пробил брешь; его руки судорожно ухватились
за мои ягодицы, губы впились в мой рот, а я одной рукой помогала ему
внедриться в потроха девочки, другой щекотала ему анус.