Я максимально учла все его вкусы и излюбленные привычки; сладострастные
композиции, которым предстояло услаждать его взор, были расположены в трех
альковах, украшенных непременными атрибутами Смерти. На стенах комнаты,
задрапированных черной тканью, были развешаны кости, черепа, множество
прутьев, розог, бичей и разнообразных плетей; в каждой нише на черных
подушках возлежала девственница, подставляя свое влагалище ласкам опытной
лесбиянки, и на лбу у обеих были изображены скрещивающиеся кости с черепом.
В каждой нише, на самом видном месте, висела отрезанная Делькуром голова,
справа стоял гроб, а слева — небольшой круглый столик, на котором бежали:
пистолет, шкатулка с ядами и кинжал. Мне пришла в голову удачная мысль
распилить тела трех наших жертв, я использовала только среднюю часть от
середины бедер до груди, и эти огромные куски человеческого мяса низко
свешивались на веревках в простенках между нишами. Эти предметы первыми
бросились в глаза вошедшему Сен-Фону.
— Ого, — плотоядно улыбнулся он после того, как расцеловал эти
атрибуты, — они снова здесь, со мной; я безумно рад видеть их, эти попки,
которые принесли мне столько радости.
Несколько свечей, подвешенных под потолком в середине комнаты, освещали
жутким светом мрачные своды и расставленные повсюду всевозможные оружия
пыток, среди которых выделялось необычной формы колесо. Оно могло вращаться
внутри большого барабана, внутренняя поверхность которого была утыкана
стальными шипами; согнутую дугой жертву укладывали по окружности колеса, и
при его вращении живое тело раздирали неподвижные шипы, по мере снятия
очередного слоя, все глубже впивались в тело жертвы. Пытка эта была тем
более ужасна, что человек испытывал медленную и страшную агонию в течение
десяти часов, прежде чем испустить дух. Чтобы ускорить или замедлить этот
процесс, достаточно было уменьшить или увеличить расстояние между колесом и
барабаном. Сен-Фон еще не видел эту адскую машину, придуманную Делькуром, в
действии, но осмотрев ее, немедленно выдал изобретателю пятьдесят тысяч
франков. С этого момента его главной заботой было выбрать из трех жертв
одну, которой первой предстояло расстаться с жизнью таким необычным образом.
Его похотливый взгляд перебегал с одной на другую, и по тому, как заблестели
его глаза, когда он посмотрел на Фульвию, самую обольстительную из троих, я
поняла, что выбор сделан. А жаркий поцелуй, запечатленный на ягодицах этого
прекрасного создания после того, как он осмотрел машину, рассеял все
сомнения. Однако расскажу обо всем по порядку.
Поначалу Сен-Фон совершил ритуальный обход: он усаживался в кресло,
стоявшее перед каждой из трех ниш, Пальмира, единственная из моих служанок
не занятая в альковной сцене, становилась позади кресла и рукой возбуждала
ему член, а он тем временем ласкал член Делькура и мои ягодицы, любуясь тем,
что происходило в алькове.
Лесбиянка старательно ласкала девушку,
поворачивая ее и так и эдак, демонстрируя тело девочки в разных позах, потом
распутник подзывал девственницу к себе и сам целовал и ласкал ее. Таким
образом Сен-Фон обошел все три ниши и вернулся к первой, где получил
основательную порку от Делькура, а затем, пока его содомировал один из
лакеев, я сосала ему член. Перед третьим альковом я почувствовала, как орган
его разбухает и начинает подрагивать, это случилось перед нишей, в которой
Блезина развлекалась с Фульвией. Тогда он поцеловал нежные ягодицы девочки
и, наклонившись ко мне, прошептал на ухо:
— Вот кого мы будем колесовать. Представляю, как будет трепетать эта
восхитительная попочка.
Завершив обход, министр улегся на низенькую, обитую красным бархатом
скамью, и начался невероятный по своей мерзости парад: все присутствующие,
не исключая никого, подходили по одному, приседали над ним на корточки и
испражнялись ему на лицо. Первой подошла Пальмира; облегчившись, она
опустилась на колени, взяла член его светлости в рот и ласкала его в
продолжение всей церемонии. От этих мерзостей распутник перешел к ужасам:
приказал Делькуру высечь всех семерых женщин, а во время экзекуции я терла
его член о мертвые головы, которые сняла со стены по такому случаю.
После того, как он обошел все три алькова и насладился сценами самого
утонченного разврата, начался следующий акт: двое моих копьеносцев
содомировали двух моих лесбиянок, третью порол розгами Делькур, а у ног
Сен-Фона лежала одна из девочек, которую он готовился лишить невинности, в
чем помогали ему мы с Пальмирой — она сократировала {Автор намекает на то,
что, по свидетельствам современников, Сократ занимался содомией.} его
искусственным членом, а мне выпала честь ласкать его орган. Распутник с
отчаянной свирепостью совершил подряд три дефлорации влагалища, перевернул
Фульвию на живот, вогнал свое копье в ее задний проход и через минуту
испытал долгожданный оргазм. После того, как я, губами и языком, обласкала
натруженное оружие, чтобы вдохнуть в него новую энергию, Сен-Фон приказал
палачу подвести к нему всех женщин, не исключая и меня; каждая из нас
получила двести ударов, потом каждая ложилась животом ему на колени,
подставляя зад Делькуру, который занимался с нами содомией.
Вслед за тем министр увел обреченных девушек в дальний кабинет и
некоторое время провел с ними наедине. Мы так и не узнали, что он там делал
и не посмели спросить об этом, когда они возвратились. По всей вероятности,
он внушал им мысль о неизбежности мучительной смерти, потому что все трое
вернулись, обливаясь слезами отчаяния. Пока министр отсутствовал, Делькур
сказал мне, что обыкновенно за объявлением приговора следует небольшой
эпизод сладострастия и что с тех пор, как узнал этого могущественного,
вельможу, он, Делькур, постоянно видел, что объявляя приговор, его светлость
изнемогает от какого-то сладостного и непонятного чувства, похожего на
тайное страдание.