Так пусть войдет в привычку любой неординарный
поступок: по примеру похоти все поступки легко обратить в привычку, по
примеру бесстыдства каждый из них способен вызвать сладкую дрожь нервных
флюидов, и это щекочущее ощущение, близкое к страсти, может доставить высшее
наслаждение и впоследствии превратиться в первую необходимость.
Ах, Жюльетта, если бы только ты, так же как и я, могла обрести счастье
в злодействе — а я не скрываю, что наслаждаюсь подобной жизнью, — если бы,
повторяю, ты нашла в преступлении ту же радость, что нахожу я! Тогда со
временем оно станет твоей привычкой, и, в конце концов, ты настолько
сольешься с ним, что не сможешь прожить и дня без этого пьянящего напитка.
Тогда все придуманные людьми условности покажутся тебе смешными, и твое
мягкое, но тем не менее грешное, сердце привыкнет к тому, что порочна
человеческая добродетель и добродетельно то, что люди называют злодейством.
Сделай так, и перед тобой откроются новые перспективы, новый волшебный мир;
всепожирающий пожар разгорится в твоем теле, и забурлит тот заряженный
электричеством сок, в котором находится жизненная сила. Тебе повезло, что ты
можешь жить в светском обществе, чего лишила меня моя злосчастная судьба,
каждый день у тебя будут все новые и новые возможности, и их реализация
каждодневно будет наполнять тебя неземным чувственным восторгом, похожим на
безумие. Все люди, все окружающие будут взирать на тебя как твои рабы,
закованные в цепи и предназначенные для того, чтобы насытить твою
извращенную душу. Не будет никаких обязанностей, никаких пут и препятствий,
сковывающих тебя, все они исчезнут в мгновение ока, растворятся в океане
твоих желаний. И никакой голос больше не будет с укором взывать со дна твоей
души, надеясь сломить тебя и украсть твою радость. Никогда предрассудки не
будут мешать твоему счастью, разум сметет все границы, и, гордо подняв
голову, ты пойдешь по дороге, густо усыпанной цветами, и будешь шагать до
тех пор, пока, наконец, не достигнешь вершин разврата. Вот тогда ты увидишь,
как глупо было все то, что в прошлом диктовали тебе от имен» Природы; ты
будешь насмехаться над тем, что глупцы называют ее законами, ты будешь
попирать их ногами, с наслаждением стирать их в порошок, и вот тогда- то ты
свысока посмотришь на эту Природу, униженно и льстиво улыбающуюся тебе,
перепуганную до полусмерти страхом насилия; ты увидишь, как эта низкая девка
поджаривается на огне твоих желаний, как она будет на брюхе ползать перед
тобой, умоляя заковать ее в цепи, будет простирать к тебе руки, желая стать
твоей наложницей; сделавшись твоей рабой, а не твоей госпожой, она вкрадчиво
будет наставлять тебя, как еще сильнее истязать ее, как будто самоуничижение
— единственное ее наслаждение, и только научив тебя, как довести ее мучения
до высших пределов, она сможет навязать тебе свою волю. Не мешай ей. Как
только ты достигнешь этого, не сопротивляйся своим порывам; как только ты
узнаешь, как господствовать над Природой, ненасытной в своих требованиях к
тебе, она поведет тебя дальше, от ступени к ступени, от одного извращения к
другому, и все они будут лишь шагами к запредельным высотам, но вершины ты
так и не достигнешь — ты будешь неуклонно подниматься к ней, и твоей верной
помощницей на этом пути будет сама Природа.
Как шлюха из Сибариса,
{Древнегреческий город, жители которого славились своим бездельем и
сластолюбием.} которая из кожи лезет, «чтобы возбудить того, кто ее купит,
она охотно подскажет тебе сотню способов осквернить и покорить ее, и все это
для того, чтобы сильнее затянуть тебя в свои сети, чтобы окончательно
сделать тебя своей собственностью. Но повторяю: один лишь намек на
сопротивление с твоей стороны, только один нерешительный жест — и все
пропало, ты потеряешь все, чего достигла до сих пор своей порочностью.
Наслаждайся, иначе ты не получишь ничего и ничего не узнаешь; если будешь
робкой и нерешительной с ней, Природа ускользнет от тебя навсегда. А пуще
всего берегись религии — ничто так не искушает нас, как вредоносные
религиозные выдумки. Религию можно сравнить с Гидрой, чьи срубленные головы
тут же отрастают снова; она непрестанно оболванивает того, кто недостаточно
решительно нарушает ее принципы. Всегда существует опасность, что иные
нелепые идеи насчет фантастического Бога, которыми оболванивали наши детские
мозги, возвратятся к нам, чтобы мешать нашему повзрослевшему воображению,
когда оно будет свободно парить на седьмом небе. Ах, Жюльетта! Забудь,
выбрось из головы само понятие этого бесполезного и смешного Бога! Его
существование — это туман, который можно рассеять при малейшем усилии ума, и
ты никогда не будешь знать покоя, пока эта отвратительная химера держит в
своих лапах твою душу, нечаянно попавшую в ее сети. Не переставай обращаться
к великим мыслям Спинозы или Ванини, автора «Системы Природы». Мы будем
изучать их, будем анализировать их вместе — я обещаю тебе дать авторитетные
работы на эту тему; мы вместе будем наслаждаться этими авторами и
проникнемся их духом и их мудростью. Как только тебя вновь посетят сомнения,
обратись ко мне, и я направлю тебя на путь истинный. Когда твой разум
достаточно закалится и станет непреклонным, ты будешь следовать за. мной в
своих делах и по моему примеру никогда больше не произнесешь имя этого
мерзкого Божества — разве что с отвращением и проклятьями. Признание этого,
в высшей степени жуткого призрака является пороком, непростительным для
человека. Я могу простить любые капризы, самые нелепые и глупые поступки, я
готова сочувствовать и потакать всем человеческим слабостям, но никак не
могу равнодушно видеть, как человек возвеличивает это чудовище, и никогда не
прощу человеку, который добровольно заковал себя в тяжелые цепи религии,
который безвольно бредет, опустив глаза вниз и вытянув шею, чтобы сунуть ее
в поганый ошейник, изготовленный одной лишь Собственной глупостью. Что стало
бы со мной, Жюльетта, если бы меня не привело в ужас отвратительное учение,
основанное на признании Бога; простое упоминание о нем приводит меня в
ярость; когда я слышу его имя, мне кажется, что вокруг меня начинают
трепетать тени всех тех страдальцев, которых смел с лица земли этот ужасный
предрассудок.