Коль скоро должен он творить его,
коль скоро оно необходимо и угодно Природе, дайте человеку эту возможность,
дайте ему право поступать так, как ему больше нравится, и пусть он
предпочтет жестокость подлости, ибо в этом больше естественности и, если
угодно, благородства.
Я не устану повторять: никогда ни один умный народ не возводил убийство
в категорию преступлений, ведь чтобы признать его преступлением, в нем
должен присутствовать факт разрушения, чего на самом деле нет, как мы уже
убедились. Кроме того, убийство — это не более, чем изменение формы, которое
не приводит к нарушению ни закона трех царств, ни закона Природы, но
напротив того, служит им {Изменение, которое мы наблюдаем в материи, лучше
назвать восстановлением или трансформацией, т. к. материя, принимая
различные формы, не уменьшается, не расходуется, не портится и не
разлагается; возможно, одна из главных причин ее стойкости заключается в
кажущихся разрушительных эффектах, которые на деле делают ее более гибкой и
предоставляют ей большую свободу образовывать новые, еще более изощренные
формы. В конце концов материя не разрушается, претерпевая изменения, так же,
как восковой кубик, который вы расплавляете в круглую форму, не разрушается,
а лишь меняет свою форму. (Кстати, этот пример приводит Вольтер.) Нет ничего
более естественного, чем эти бесконечные возрождения, как нет ничего
удивительного в повторном рождении. Куда бы вы ни обратили свой взгляд, вы
всюду встретитесь с возрождением: гусеница возрождается в виде бабочки,
апельсиновое зернышко, брошенное в землю, — в виде апельсинового дерева,
погибшие животные — в виде травы, овощей, червей, иными словами, в виде
корма для других животных и тем самым становятся частью их субстанции и т.
д. и т. п. (Прим. автора)}. Так разве можно наказывать человека за то, что
он несколько преждевременно разлагает на составные части кусочек материи,
который, в сущности, для того и предназначен и который из тех же самых
элементов образует новые соединения: чем скорее вы убьете муху, тем скорее
появится на свете какой-нибудь турецкий паша, а если пощадите таракана,
одним архиепископом на земле будет меньше. Следовательно, нет ничего дурного
или злодейского в том, чтобы разложить на элементы чью-нибудь плоть и
получить средство для создания тысячи насекомых за счет пролития крови в
более крупном животном, именуемом человеком.
Короче говоря, убийца — такое же естественное явление, как война, голод
или холера; это — средство, которое имеет в своем распоряжении Природа и
которое ничем не хуже других враждебных нам сил. Таким образом, когда кто-то
осмеливается заявлять, что убийца оскорбляет Природу, я считаю это такой же
нелепостью, как, скажем, утверждать, что холера, голод или война оскорбляют
Природу или совершают преступление, ибо разницы здесь я не вижу. Но мы же не
можем выпороть или сжечь, или заклеймить каленым железом, или повесить ни
холеру, ни голод, между тем как это можно сделать с человеком: именно
поэтому его признают виновным.
Таким образом, когда кто-то
осмеливается заявлять, что убийца оскорбляет Природу, я считаю это такой же
нелепостью, как, скажем, утверждать, что холера, голод или война оскорбляют
Природу или совершают преступление, ибо разницы здесь я не вижу. Но мы же не
можем выпороть или сжечь, или заклеймить каленым железом, или повесить ни
холеру, ни голод, между тем как это можно сделать с человеком: именно
поэтому его признают виновным. Вообще сплошь и рядом мы видим, что вина
определяется не серьезностью проступка, а степенью уязвимости преступника,
вот почему богатство и высокое положение всегда правы, а нищета всегда
оказывается виновной.
Что же касается до жестокости, ведущей к убийству, можно с уверенностью
сказать, что это одна из самых естественных наклонностей человека, к тому же
одна из самых усладительных и приятных, которые он получил от Природы;
жестокость в человеке — не что иное, как выражение его желания проявить свою
силу. Она сквозит во всех его делах и словах, во всем его образе жизни;
порою она маскируется воспитанием, но очень быстро эта маска спадает, и
тогда она проявляется с новой силой в самых разных формах. Сильный трепет,
который мы ощущаем при мысли о жестоком преступлении и во время его
свершения, является убедительнейшим доказательством того, что мы рождены
служить слепыми орудиями законов трех царств и промысла Природы и что, как
только отдаемся своему порыву, сладострастие проникает в наш организм через
все поры.
Поэтому надобно награждать убийцу, а не наказывать: запомните, что ни
одно преступление на свете не требует такой силы и энергии, такого мужества
и ума, как великое дело убийства. Существуют тысячи ситуаций, когда умному
правительству следовало бы использовать только наемных убийц… Тот, кто
знает, как подавить вопли своей совести и играючи обращаться с чужой жизнью,
уже готов к самым великим деяниям. Одному небу известно, сколько в мире
людей, которые добровольно становятся преступниками просто потому, что
недальновидное правительство игнорирует их дар и не употребляет его в дело;
в результате несчастные погибают, на колесе за поступки, которые могли бы
принести им почет и уважение. Все эти Александры Великие, все эти маршалы —
и Тюренн и Саксонский {Знаменитые полководцы.} и прочие — могли бы сделаться
разбойниками с большой дороги, если бы высокое происхождение и улыбка
фортуны не устелили им лаврами путь к славе. И, конечно же, все эти Картуши,
Мандрены и Дерю {Знаменитые воры и разбойники во Франции того времени.}
стали бы великими людьми, если бы правительство знало, как использовать их
талант.
Это же верх самой вопиющей несправедливости! Существует множество
хищных зверей — лев, волк, тигр, — которые живут только убийством и не
признают никаких законов, кроме своих собственных; в то же время в мире
встречаются и другие животные, которые занимаются таким же делом,
удовлетворяя не голод, а другую страсть, и их называют преступниками!
Мы часто жалуемся на тех или иных диких зверей, которые кажутся нам
опасными или приносят нам вред, но мы со вздохом приговариваем, исходя из
здравого смысла: «Да, это ужасное и опасное создание, но оно полезное:
Природа ничего не создает без надобности, возможно, этот зверь вдыхает
какой-то воздух, который в противном случае мог отравить нас, или поедает
насекомых, представляющих для нас еще большую угрозу».