Таким образом, хладнокровный анализ снимает покров таинственности и
очарования, который неудержимо притягивал нас к этому предмету, и вдруг
оказывается, что этот предмет ничем не выделяется из толпы ему подобных.
Приятности характера не имеют никакого отношения к нашему рассуждению, так
как они целиком относятся к области дружбы, и только с этой точки зрения
можно их рассматривать, но в любви дело обстоит совершенно по-иному, и я
глубоко заблуждаюсь, если полагаю, будто именно характер женщины пленил
меня, между тем как целью моей было только ее тело, и оплакиваю я только
потерю этого тела, хотя в любое время могу найти другое, не менее
обольстительное, так что судите сами: насколько беспочвенно было мое
восхищение и насколько нелепо теперь мое сожаление.
Давайте найдем мужество признать и такую истину, что ни одна женщина не
может составить полное счастье мужчины. Если посмотреть на этот вопрос с
точки зрения его наслаждения, вряд ли можно сказать, что она делает счастье
его всесторонним, ибо он испытывает более приятные минуты в беседах с
друзьями, а если обратимся к ее роли в качестве друга, и здесь мы обнаружим,
что ее двуличность, ее лживость и раболепие, словом, ее низость, не могут
поощрять дружеские чувства, ведь дружба требует открытости и равенства.
Когда один из друзей подавляет другого, о дружбе не может быть и речи,
превосходство одного пола над другим, фатальное для дружбы, обязательно
присутствует там, где два друга принадлежат к разному полу. Таким образом,
женщина непригодна ни в роли любовницы, ни в роли друга — она хороша лишь в
качестве рабыни, в каком держат ее на Востоке; ее полезность не простирается
за пределы физических удовольствий, которые она может доставить, после чего,
как говаривал король Хлодвиг, от нее лучше всего избавиться и как можно
скорее.
Нетрудно доказать, что любовь — не что иное, как национальное суеверие,
что три четверти народов мира, которые обычно содержат своих самок взаперти,
никогда не были жертвами этого безумия, но, обращаясь к истокам этого
предрассудка, нам придется столкнуться с определенными трудностями, если мы
захотим убедить себя, что это — разновидность болезни, и найти надежное
средство исцеления от нее. Здесь прежде всего надо понять, что наша
рыцарская галантность, которая самым нелепым образом возводит в предмет
поклонения существо, сотворенное только для удовлетворения наших
потребностей, проистекает из следующего исторического факта: когда-то,
давным-давно, наши предки питали уважение к женщинам, обладавшим колдовскими
способностями и даром предсказания и использовавшим эти способности на
городских площадях и в храмах; позже суеверный страх превратил уважение в
поклонение, стало быть, рыцарство родилось в утробе невежества и суеверия.
Но это уважение не было, естественным чувством, и вы напрасно потратите
время в поисках хоть чего-нибудь похожего в Природе.
Но это уважение не было, естественным чувством, и вы напрасно потратите
время в поисках хоть чего-нибудь похожего в Природе. Неполноценность самок
по сравнению с самцами — давно установленный факт, в женщине нет ничего, что
может вызвать уважение, и любовь, порожденная слепым поклонением, также
представляет собой суеверие; уважение к женщине больше и чаще проявляется
там, где человеческое общество дальше отходит от Природы. Пока люди верны ее
фундаментальным законам, они относятся к женщинам с крайним презрением;
женщина становится божеством только тогда, когда эти законы попираются,
потому что в этом случае люди не слышат голоса Природы и неизбежно приходят
к такому состоянию, что слабый начинает властвовать там, где сильный
деградирует. Когда царят женщины, правительство всегда впадает в слабоумие,
только не приводите мне пример Турции; да, ее правительство сегодня слабое,
но разве дело обстояло бы таким образом, если бы власть не перешла в руки
обитательниц гарема? Турки разрушили Византийскую Империю в те времена,
когда этот презренный пол был закован в цепи, когда на глазах своей армии
Магомет II отрубил голову Ирине, заподозрив ее в том, что она оказывает на
него слишком большое влияние {Султан Оттоманской Империи (1413-1421 гг.),
известен тем, что отобрал у Константина Палеолога город Константинополь.
Ирина — дочь Палеолога, Византийского императора.}. Поклонение женщине, даже
самое невинное, свидетельствует о ничтожестве и испорченности мужчин, оно
немыслимо в моменты экстаза, тем более недопустимо в спокойном состоянии.
Если какой-то предмет полезен для нас, это еще не причина, чтобы его
обожествлять, иначе такие почести пришлось бы оказывать быку, ослу или,
скажем, ночному горшку.
Короче говоря, то, что называется любовью, — это всего лишь желание
получить удовольствие: пока это желание существует, поклонение бесполезно, а
когда вы его удовлетворили, поклонение бессмысленно. Об этом же говорит и
тот факт, что не уважение произошло от поклонения, а наоборот. Обратитесь к
примерам, которые показывают, какое низкое положение занимали женщины в
прошлом и занимают сегодня во многих странах, и вы увидите, если до сих пор
сомневаетесь, что метафизическое чувство любви никоим образом не является
врожденным для человека, что это — плод его ошибочного мышления и
неправильного поведения и что предмет, вызывающий это всюду презираемое
чувство, не обладает необходимыми для этого атрибутами.
Это презрение настолько велико у хорватов, которые больше известны
географам под именем «ушкоков» или «морлаков» {В свое время эти горцы
активно служили австрийскому царствующему дому и получили название
«пандуров», т. е. разбойников с большой дороги. Эти народы поставляли
бесстрашных и безжалостных солдат. (Прим. автора)}, что они называют своих
жен таким грубым и вульгарным словом, каким обозначают скотину и которое я
не буду здесь произносить, чтобы не оскорблять ваш слух.