Деньги, достаточные для того, чтобы обеспечить безбедное
пожизненное существование нескольких семейств, я истратила менее, чем за
неделю; дочь, которая, будь судьба милостивее к ней, могла бы составить
счастье любого честного человека, вместо этого, испытав все возможные
унижения и страдания, продолжавшиеся три ночи подряд, стала четвертой
жертвой, ее отец был пятой, и оба умерли ужасной мучительной смертью после
жесточайших пыток в продолжение двенадцати часов.
Я описала вам свое коварство, а чтобы дополнить свой автопортрет, хочу
рассказать о своей алчности. Я дошла до того, что занялась ростовщичеством.
Заполучив восемьсот тысяч франков за предметы, отданные мне в залог,
которые, если бы я продала их на торгах, не выручили бы и четвертую часть
этих денег, я объявила о своем банкротстве, и этого ловкого трюка оказалось
достаточно, чтобы разорить двадцать порядочных семей, отдавших в мои руки
все свое имущество в обмен за ничтожную сумму, которой едва ли хватило им
надолго в отчаянной борьбе за существование.
Между тем приближались пасхальные праздники, которые должны были
продлиться до Троицы, и Клервиль напомнила мне о свидании, назначенном нам
кармелитами. И мы отправились в монастырь, захватив с собой Эльвиру и
Шармей, двух самых очаровательных сучек моего многочисленного гарема. Не
успели мы переступить порог святой обители, как настоятель с беспокойством
осведомился о Клоде, о котором ничего не было слышно с тех самых пор, как
тот принял наше приглашение. В ответ мы удивились и заметили, что поскольку
Клод — отъявленный распутник, возможно, он просто-напросто сбежал из
монастыря. Больше о Клоде не было сказано ни слова. Мы вошли в просторный
зал, где настоятель представил нам своих легионеров. Эйсебиус, так звали
настоятеля, вызывал их по одному из строя, они делали шаг вперед и попадали
в руки двух моих служанок, которые осыпали их ласками и демонстрировали их
безупречные, в полном расцвете сил, члены. Обладатели копий меньше
пятнадцати сантиметров в обхвате и двадцати в длину сразу отвергались, также
отвергались пожилые монахи — старше пятидесяти лет. В прошлый раз нам
обещали тридцать воинов, здесь же собрались пятьдесят четыре самца да еще
десять монахов-послушников с инструментами не меньших размеров, чем те, о
которых я упоминала, а некоторые обладали экземплярами поистине
устрашающими.
Церемония началась. Она проходила в том же зале. Нас с Клервиль
раздели, уложили на широкую кушетку с толстыми упругими матрацами и
подложили под зад большие подушки; во время первого приступа мы подставили
нападавшим влагалище. Наши прислужницы отсортировали монахов по размерам
членов и первым ввели в бой обладателя самого маленького; с этого момента
вся инициатива принадлежала нам, то есть каждая из нас подготавливала к
работе пару очередных инструментов, которые были должны заменить те, что уже
находились в наших норках.
Когда член переходил из руки во влагалище, в
освободившуюся ладонь вкладывали следующий, таким образом, мы постоянно
находились в окружении трех мужчин. Завершив свое дело, монах покидал поле
боя и удалялся в соседнюю комнату отдохнуть и набраться сил для следующего
эпизода. Кстати, я забыла сказать, что на все члены была надета специальная
оболочка из животных кишок, в которую они извергали свое семя.
В ходе первой атаки каждая из нас совокупилась шестьдесят четыре раза
подряд, после чего наши помощницы ушли вместе с опустошенными монахами в
другую комнату и занялись их подготовкой ко второму акту. Началась вторая
атака… И вновь мы приняли шестьдесят четыре члена. Третий натиск проходил
в тех же условиях, что и первые два, за исключением того, что теперь
мишенями служили наши задницы, а мы, вместо того, чтобы возбуждать очередной
член рукой, держали его во рту: сосали тот, который только что сбросил свой
груз, готовя его к следующему заходу. И вот здесь мы, для разнообразия,
ввели новый элемент: я обсасывала орган, извлеченный из ануса моей подруги,
а она — орган моего содомита. К тому времени, когда объявили передышку,
каждая из нас имела на своем счету сто двадцать восемь совокуплений во
влагалище и столько же в задний проход, то есть всего двести пятьдесят
шесть. После этого подали пирожные и ликер, и битва возобновилась.
Мы распределили мужчин на группы по восемь человек в каждой; на этот
раз мы принимали по одному члену с каждой стороны под мышку, по одному в
каждую руку, один между грудей, один в рот, седьмой во влагалище и восьмой в
анус. Предохранительные оболочки были сняты, потому что была поставлена
другая задача — полить наши тела спермой так, чтобы мы пропитались ею до
самого нутра.
Каждый отряд из восьми копьеносцев сбросил по два заряда — вначале
обстреляв одну цель, затем вторую, после чего мы сменили положение и вновь
испытали восемь таких же атак. Когда все кончилось, мы в один голос заявили,
что наконец-то удовлетворены полностью и теперь находимся в распоряжении
наших гостеприимных хозяев, которые могут делать с нами все, что подскажет
им воображение. И снова моя подруга совокупилась пятнадцать раз в рот,
десять — в вагину и тридцать девять раз в зад, а я — сорок шесть раз в зад,
восемь — в рот и десять — во влагалище. {Мы подсчитали, что наши
прелестницы, не считая оральных сношений — ибо совокупление в рот действует
на женщину недостаточно сильно, чтобы принимать его во внимание, — на тот
момент совокупились: Клервиль — сто восемьдесят пять раз, Жюльетта — сто
девяносто два раза в оба отверстия. Мы сочли нужным подвести общий итог,
чтобы избавить читательниц от утомительных подсчетов, для которых им
пришлось бы прервать чтение. Поэтому, милые дамы, мы заранее принимаем вашу
благодарность и надеемся, что вы по достоинству оцените наших героинь —
большего нам не требуется; ваше просвещение, ваши ощущения и ваше счастье, в
конце концов, — вот единственные задачи наших усилий, и если вы ругали нас
за «Жюстину», мы смеем надеяться, что заслужили вашу признательность за
«Жюльетту».