Каждый из вас по очереди будет ласкать нас языком, а потом
испражняться нам в рот.
Эти омерзительные упражнения привели к тому, что морщины на органах
наших престарелых клиентов несколько разгладились, и, вдохновленные этими
безошибочными, хотя и слабыми признаками, они посчитали себя готовыми
предпринять серьезную атаку.
— Шестую сцену осуществим следующим образом, — заявил распорядитель. —
Альбани, который, на мой взгляд, возбужден так же, как и я, будет
содомировать Элизу, а я займусь Жюльеттой; четверо чистильщиков, при помощи
Олимпии и Раймонды, будут обрабатывать наши задницы, отроки же лягут на нас
сверху и подставят нашим поцелуям свои члены и ягодицы.
Мы заняли свои места, но наши герои, обманутые в своих надеждах,
слишком робко атаковали святилище, в нерешительности застыли перед входом и
позорно отступили.
— Я так и думал, — в сердцах проворчал Альбани. — Мне никак не понять,
почему вы так настаиваете на том, чтобы мы содомировали женщин! С
мальчишками такого конфуза со мной никогда бы не случилось.
— Хорошо, давайте сменим мишени, — предложил посланник, — что нам
мешает?
Однако исход нового натиска оказался ничуть не удачнее: нашим
кардиналам еще раз хорошенько прочистили задницы, но они, увы, так и не
смогли сделать то же самое; ни ласки, ни поцелуи не принесли результата; их
древние инструменты, вместо того чтобы расцвести, сжались еще больше, и
Бернис объявил, что они ничего не могут с собой поделать и будут вести
баталию иначе.
— Милые дамы, — сказал этот выдающийся человек, — коль скоро, хорошее
обхождение с вашей стороны ни к чему не привело, надо употребить более
жесткие методы. Вы когда-нибудь видели, какой эффект дает флагелляция?
Думаю, это нам поможет.
С этими словами он схватил меня, а Альбани вытащил откуда-то агрегат
настолько странной конструкции, что он заслуживает подробного описания.
Меня поставили лицом к стене, на небольшом расстоянии от нее, поднятые
вверх руки привязали к потолку, а ноги — к полу. Передо мной Альбани
поставил нечто вроде молитвенного стула, сделанного из железа, его острая,
напоминавшая лезвие меча спинка касалась моего живота. Нет необходимости
добавлять, что я инстинктивно отклонилась назад от этого грозного оружия,
что и нужно было Бернису, так как я оказалась при этом в самой пикантной и
возбуждающей позе. Взявши связку розог, распутник неожиданно для меня начал
осыпать мою заднюю часть настолько сильными ударами, что не успел он ударить
и десяти раз, как по моим бедрам обильно заструилась кровь. Альбани
придвинул адскую машину поближе ко мне, чтобы я не имела никакой возможности
отклониться от ударов и должна была терпеть обрушившийся на меня ураган.
Альбани
придвинул адскую машину поближе ко мне, чтобы я не имела никакой возможности
отклониться от ударов и должна была терпеть обрушившийся на меня ураган.
Однако я без особого труда выдержала эту пытку, так как к моему счастью
часто участвовала в подобной церемонии и даже получала от этого
удовольствие. А вот другим, ставшим на мое место, пришлось несладко. Элиза,
оказавшаяся следующей жертвой необычного агрегата, сильно разрезала себе
живот и громко вопила в продолжение экзекуции. Раймонда претерпела не
меньшие муки. Что до Олимпии, она мужественно выдержала пытку, тем более,
что любила такие упражнения, и они лишь сильнее возбуждали ее. Тем временем
Бернис передал розги Альбани, и мы, все четверо, еще раз прошли через
жестокую церемонию; наконец, члены наших блудодеев начали подрагивать и
оживать. Но теперь, разочаровавшись в женских прелестях, они избрали в
жертву детей: пока они занимались содомией, все остальные пороли их розгами
и искусным образом подставляли для их похотливых поцелуев вагины, анусы и
члены. И вот возмущенная Природа спасла их честь: оба, в один и тот же миг,
испытали оргазм. В это время Альбани лобзал мои ягодицы, и его извержение
было настолько сильным и бурным, настолько велик был восторг мерзавца, что
он оставил мне на вечную память глубокую печать — следы двух одиноких зубов,
каким-то чудом оставшихся в его поганом рту после того, как его несколько
раз почтил присутствием сифилис. Зад Раймонды, которая была в объятиях
Берниса, отделался легче, хотя распутник изрядно поцарапал его ногтями и
перочинным ножом, а к тому моменту, когда начались его спазмы, ее ягодицы
были порваны в клочья. После короткой передышки оргия возобновилась.
Начало второго действия ознаменовалось тем, что каждая из нас побывала
в объятиях юноши, которые совокупились с нами во влагалище, а оба кардинала
вдохновенно и яростно терзали в это время наши задницы и даже умудрялись
вставлять туда свои обмякшие органы. Вслед за тем нас перевернули на сто
восемьдесят градусов, и в ход пошли мужские зады: четверо мальчиков
содомировали зады четверых наших содомитов, а их, в свою очередь, сношали
наши хозяева, хотя до извержения дело так и не дошло. Потом малолетние
педерасты двинулись на приступ женских задов, копьеносцы отомстили им за
недавнее поругание, после чего снова овладели нами, а мальчиков заставили
лизать нам вагины. Этот акт завершился следующим образом: кардиналы
привязали эти юные и прелестные создания к стене, установили железный стул в
рабочее положение и выпороли их. Именно в этот момент оба фавна
почувствовали в себе желание сбросить новую порцию семени; как тигры,
почуявшие близкую добычу, бросая вокруг кровожадные взгляда, они приказали
схватить женщин и выпороть; наблюдая экзекуцию, каждый содомировал мальчика
и целовал в зад другого.