Русские имеют большую слабость к развлечениям,
сладострастию, роскоши, но во всем берут пример с Европы, и как только среди
них появляется французский аристократ во всем своем блеске, они немедленно,
сломя голову, бросаются копировать его. Министр императрицы лично явился
пригласить меня нанести визит ее величеству, и, памятуя о том, что я рожден
для великих приключений, я принял приглашение.
Екатерина всегда была фамильярной и простой в общении с приятными ей
людьми; она задала мне много вопросов о Франции, а поскольку мои ответы
удовлетворили ее, я получил разрешение чаще бывать при дворе. Мы с Амелией
провели в России два года и все это время купались в удовольствиях, которые
предлагал этот благородный город. Наконец, я получил записку, в которой
императрица объяснила мотивы ее желания чаще видеть меня. В записке мне
предлагалось следовать за человеком, который доставит меня к ней, и с
наступлением ночи меня препроводили в одну из ее загородных резиденций,
расположенную в нескольких лье от города. Амелия, которой я сообщил об этой
неожиданно свалившейся на нас удаче, долго отговаривала меня осталась очень
огорченной, когда я уходил вместе с провожатым.
— Я собрала все необходимые сведения касательно вашей личности, —
начала императрица, когда мы остались одни. — Я знаю о вашем поведении в
Швеции, и, что бы другие ни говорили или ни думали об этом, я горячо
приветствую его. Вы правы, мой юный французский друг, в том, что разумнее
принять сторону королей, нежели их врагов, ибо это очень надежная позиция:
никогда не остается в проигрыше тот, кто так поступает. Под маской
популярности Густав укрепляет свой трон, и, раскрыв заговор, угрожающий ему,
вы славно послужили деспотизму, с чем я вас и поздравляю. Ваш возраст, ваша
внешность, то, что говорят о вашей мудрости, весьма меня заинтересовали; я
могла бы внести немалый вклад в увеличение вашего состояния, если вы
пожелаете послужить мне…
— Мадам, — воскликнул я, тронутый прелестями этой необыкновенной
женщины, которой к тому времени исполнилось уже сорок лет, — счастье
послужить вашему величеству — вот достаточная награда за мои скромные
услуги, и я заранее клянусь, что ваши приказы станут долгом моего сердца и
наслаждением моей души.
Екатерина протянула мне руку, я с благоговением поцеловал ее; в этот
момент с ее шеи соскользнула косынка, и моим глазам предстала
величественнейшая в мире грудь; императрица снова прикрыла ее и заговорила о
своей худобе, как будто хоть один смертный когда-либо лицезрел более
роскошное тело, кусочек которого я только что увидел. Когда она заметила,
что я не в силах больше сдерживать свой восторг, она любезно позволила мне
убедиться, что остальное вполне соответствует образчику, подсмотренному
мной.
Когда она заметила,
что я не в силах больше сдерживать свой восторг, она любезно позволила мне
убедиться, что остальное вполне соответствует образчику, подсмотренному
мной. Ну что могу сказать вам, друзья, кроме правды? А правда состоит в том,
что до наступления вечера я продемонстрировал императрице свой орган,
который она нашла подходящим, и пригласила меня в свою королевскую постель.
Мало женщин того времени могли сравниться с Екатериной красотой, и редко я
встречал столь богатые и столь грациозные формы, а когда я почувствовал ее
темперамент, перестал удивляться множеству моих предшественников. Все
способы наслаждения были по вкусу Екатерине, и вы, конечно, понимаете, что я
не отказал ей ни в одном, но в особенности потряс меня ее зад, прекраснее
которого я не видел за всю свою жизнь.
— Эти маленькие шалости очень популярны в России, — заметила она, — и я
стараюсь не препятствовать им. Но огромное население этой страны
способствует увеличению богатства знати, и ее власть меня беспокоит, поэтому
я должна принимать меры, чтобы ее ослабить. И всеобщий разгул числится среди
самых эффективных; кроме того, он забавляет меня, ибо я люблю порок, уважаю
его служителей и считаю своим долгом поощрять его. Я легко доказала бы
любому монарху, что он глубоко заблуждается, если не следует моему примеру.
Я рада, Боршан, что вы с таким почтением относитесь к моему заду, — дело в
том, что в продолжение ее речи я страстно целовал этот предмет, — и заявляю
вам, что он будет в вашем распоряжении в любое время, когда вы захотите
приласкать его…
В тот вечер я сполна использовал дарованную мне честь: императрица, не
лишенная осторожности, не позволила мне продвинуться дальше в первый мой
визит, проведя как бы невидимую пограничную линию, которая, впрочем, исчезла
неделю спустя, во время второго визита. А при третьей встрече она сказала
мне: — Теперь я достаточно доверяю вам, Боршан, чтобы посвятить вас в свои
планы. Однако прежде чем изложить их, я потребую от вас жертвоприношения и
хочу, чтобы вы сейчас же согласились на это. Кто та красивая шведка, которая
постоянно таскается за вами?
— Это моя жена.
— Кем бы она ни была, я хочу, чтобы завтра же ее не было в живых.
— Наполненный почтением член, который вы держите в своей руке,
королева, — отвечал я, — готов вынести ей смертный приговор в вашей попке…
— Хорошо, — сказала Екатерина, вкладывая мой инструмент в свой зад, —
но я очень кровожадна; эта женщина довела мою ревность до опасной черты, и
поскольку я желаю, чтобы ее страдания соответствовали злу, которое она
принесла мне, завтра на наших глазах ее тело будут рвать раскаленными
щипцами; каждые четверть часа процедура будет прерываться, и ее будут
подвешивать в разных позах и ломать ей кости на колесе, и каждый раз палачи
будут сношать ее; затем, пока она не испустит дух, я прикажу бросить ее в
яму с негашеной известью. В продолжение пыток я буду наблюдать за вашей
реакцией, и если вы докажете мне свою твердость, вы узнаете мои тайные
замыслы.