— И по-моему вы намеревались завладеть этим юношей, а возможно, и
кое-какими деньгами?
— Точно.
— Значит, я не ошибся. Как бы то ни было, маркиза, зная о наших
отношениях, долго добивалась со мной встречи; я попросил вашего секретаря
составить указ об освобождении, и сегодня утром мы с ней побеседовали. А это
результат наших переговоров.
С этими словами Нуарсей подтолкнул юного Роза к министру.
— Насладитесь им и подпишите. Кроме того, я привез вам сто тысяч
франков.
— Он довольно мил, — произнес Сен-Фон, целуя юношу, — весьма и весьма
мил, но как это некстати… Мы недавно досыта насладились, и я чертовски
измотан.
— Я уверен, — сказал Нуарсей, — что у мальчика есть все, что требуется,
чтобы вернуть вас к жизни.
Роз и Нуарсей, которые, как оказалось, еще не ужинали, присоединились к
нашей трапезе. После ужина Сен-Фон сказал, что хочет иметь меня под рукой,
пока будет развлекаться с юным маркизом, и предложил Нуарсею провести время
с Клервиль; они выразили живейшее удовольствие и удалились в соседнюю
комнату.
— Боюсь, что мне потребуется твоя помощь, — обратился ко мне Сен-Фон, —
несмотря на всю его привлекательность я не надеюсь на свой член. А ну-ка
расстегни ему рубашку, моя радость, и подними ее повыше, а панталоны спусти
до колен… Вот так, это я люблю больше всего.
Едва оголился обольстительный предмет вожделения моего друга, Сен-Фон
прильнул к нему, долго и с восторгом лобзал его, лаская рукой почти детский
еще член, и скоро ощутил в себе прилив сил.
— Соси его, — бросил он мне через плечо, — а я пощекочу ему задний
проход. Думаю, вдвоем мы сможем выдавить из него оргазм.
Через некоторое время, затрепетав при мысли о сперме, которая готова
была излиться мне в рот, Сен-Фон захотел поменяться со мной местами; мы
проделали этот маневр с такой быстротой, что не успел член юноши оказаться у
него во рту, как брызнула исторгнутая плоть, и он проглотил все до капли.
— Ах, Жюльетта, — признался он, облизывая губы, — это пища богов, о
другой я и не мечтаю.
Вслед за тем, наказав мальчику отправляться в постель и не засыпать,
пока мы не придем, Сен-Фон увел меня в свой будуар.
— Знаешь, Жюльетта, — начал он, — я должен кое-что рассказать тебе об
этом деле, о котором и сам Нуарсей знает не так много.
Маркиза де Роз, одна из красивейших женщин при дворе, когда-то была
моей любовницей, а этот юноша — мой сын. Он заинтересовал меня еще два года
назад, и все это время маркиза мешала мне удовлетворить эту жгучую страсть,
поэтому пришлось терпеть, пока мое положение не станет достаточно прочным,
чтобы я мог действовать без риска. Только совсем недавно мне удалось
сокрушить остатки ее былого величия, и я понял, что время мое пришло; кроме
того, у меня есть два веских повода: я зол на нее за то, что когда-то
получал от нее удовольствие, и от того зол, что она не дала мне насладиться.
ее сыном. И вот теперь она трясется от страха и посылает мальчика ко мне,
но, пожалуй, он появился слишком поздно: в продолжение восемнадцати месяцев
я кончал при одной мысли о нем, а такой сильный пожар не может длиться
бесконечно, и мне кажется, если он еще не угас окончательно, то, во всяком
случае, уже не тот, что прежде. Однако в нынешнем приключении есть и другие
возможности для злодейства, которые я упускать не намерен. Да, дорогая, я
очень хочу прикарманить сто тысяч маркизы и не против того, чтобы
изнасиловать ее сынка, правда, на этом останавливаться я не собираюсь: ведь
надо принять во внимание мою потребность отомстить. Так что она покинет
Бастилию только в мусорной корзине.
— О Господи, что вы хотите этим сказать?
— Только то, что сказал. Маркиза не знает, что в случае смерти ее сына,
я, хотя и являюсь дальним родственником, буду единственным наследником ее
состояния; сама шлюха не протянет и месяца, и после того, как нынче ночью я
с удовольствием отделаю ее отпрыска, завтра утром мы угостим его чашечкой
шоколада, которая устранит последнее препятствие между мною и неожиданным
наследством.
— О, какие ужасные вещи я слышу!
— Не такие уж они ужасные, милая моя, если учесть, что в предвкушении
этого события трепещут все молекулы зла.
— Вы удивительный человек! А что получу я, если приму в этом участие?
— Пятьсот тысяч ливров в год, Жюльетта, и для этого надо потратить
всего лишь двадцать су на мышьяк. Ну довольно, — сказал министр, поднимаясь
на ноги, — нас ждет хорошенькое развлечение, так что не будем терять время.
Посмотри сама, — продолжал он, предлагая мне потрогать свой разбухший,
твердый как камень, член, — посмотри, как действуют на меня злодейские
мысли. Ни одна женщина на земле не сможет пожаловаться на мою страсть, если
я буду знать, что после этого убью ее.
Юный Роз ждал нас; мы положили его в середину, и Сен-Фон, не мешкая
осыпал его похотливыми поцелуями; мы горячо ласкали и обсасывали его, мы
сверлили языком задний проход, а когда возбуждение министра достигло
предела, он по самый эфес вогнал свою шпагу в юношеский зад. Я щекотала
языком анус моего любовника, и хотя он изрядно потрудился в тот день, я
редко видела, чтобы его сперма изливалась в таком обильном количестве и
чтобы спазмы его длились так долго. Он приказал мне высосать все семя из
сосуда, в который он его бросил, и переправить ему в рот; такое предложение
всколыхнуло мою развратную натуру, и я проделала это с замирающим от
восторга сердцем. Затем юношу заставили содомировать меня в то время, как
министр обрабатывал его таким же образом, после чего Сен-Фон оседлал меня
сзади, облизывая при этом ягодицы нашего наперсника, которого мы, в конце
концов довели до крайнего истощения, заставив несколько раз извергаться нам
в рот и в зад. Брезжил рассвет, когда Сен-Фон, обезумевший от происходящего,
но еще не удовлетворенный, велел мне крепко держать мальчика и самым
безжалостным образом исполосовал всю его заднюю часть многохвостой плетью, а
напоследок избил его кулаками и еще несколько минут терзал его тело.