Я буду Феодорой или
Мессалиной этой страны; я не остановлюсь ни перед каким злодейством, которое
позволит мне прочно восседать на троне, и первым делом я должна убить своего
сына. Вы, Боршан, — тот самый человек, которому я доверяю совершить этот
жестокий политический акт. Я собиралась поручить его одному из
соотечественников, но он, на мой взгляд, очень чувствителен и привязан к
царевичу и может из сообщника превратиться в предателя; в моей памяти еще
слишком свежи неприятности с тем человеком, которому было доверено
уничтожить моего супруга, и я не желаю больше рисковать. К тому же
необязательно, чтобы этим делом занимался русский, ибо в каждом из них
осталась верность наследным принцам, а предрассудки всегда мешали
преступлениям. С вами такой опасности нет; яд, который я намерена
употребить, при мне… Я все сказала, Боршан, и жду вашего ответа.
— Мадам, — ответил я этой женщине, чье величие признано во всем мире, —
даже если бы я утратил свое врожденное пристрастие к злодейству, даже если
бы преступление перестало питать мою душу и быть источником моего
существования, ваше предложение все равно было бы большой честью для меня, и
сама мысль о том, чтобы избавить мир от робкого и добродушного наследника
престола ради сохранения тирании, чьим приверженцем я остаюсь, — сама эта
мысль, мадам, была бы достаточным основанием согласиться осуществить ваш
замечательный план, поэтому можете быть уверены в моем участии.
— Такое глубокое смирение меня радует, — сказала Екатерина, заключая
меня в объятия. — Завтра вы будете участником необыкновенно сладострастной
оргии, которая доведет до кипения все ваши чувства. Я желаю, чтобы вы
увидели меня в пылу наслаждения, и сама хочу посмотреть на вас в деле; когда
мы оба насладимся возбуждающим зрелищем и телесными упражнениями, вы»
получите яд, который положит конец бесцельному существованию презренного
существа, опасного для меня и, к великому моему сожалению, порожденного
мною.
Свидание было назначено в загородном доме, где я встречался с
императрицей прежде. Она ожидала меня в похожем на сказку будуаре,
представлявшем собой настоящий сад, где было тепло и цвели экзотические
цветы в небольших бочках из красного дерева, причудливым ^образом
расставленных по всей комнате. Турецкие диваны, окруженные зеркалами —
зеркала были прикреплены даже к потолку, — призывали к сладострастию. В
одной стене я увидел мрачный, но от этого не менее великолепный альков, в
котором томились четверо юношей лет двадцати. Они были в цепях —
беспомощные, обреченные стать жертвой необузданных страстей Екатерины.
Они были в цепях —
беспомощные, обреченные стать жертвой необузданных страстей Екатерины.
— То, что вы видите здесь, — объяснила царица, — будет венцом моих
утех. Мы подойдем к этому постепенно и не тронем этих отроков до тех пор,
пока наш экстаз не достигнет предела. Но, может быть, вы предпочитаете жертв
женского пола?
— Ну что вы, я не вижу никакой разницы, — поспешил я успокоить хозяйку,
— и с радостью разделю ваши удовольствия; кем бы ни была жертва, убийство
всегда возбуждает меня.
— Да, Боршан, ничто не может сравниться с этим ощущением! Как сладостно
совершать такое злодейство, извращенное злодейство…
— Что же в убийстве извращенного?
— Да, да, я знаю, но это — нарушение закона, а запретный плод всегда
сладок.
— Закона? Что значит закон для вас, которая сама есть закон? Скажите,
ваше величество, вы уже насладились этими очаровательными мальчиками?
— Разумеется, иначе они не были бы в цепях.
— А они знают, какая участь их ожидает?
— Еще нет, мы объявим им позже. Каждый из них услышит свой приговор,
когда ваш член будет находиться в его заднице.
— О, эта идея меня очень вдохновляет.
— А вы озорник, мой милый! — и Екатерина шутливо погрозила мне
пальчиком.
Прежде всего вывели предметы похоти, предназначенные для
предварительных развлечений. Их было двенадцать человек: шесть девиц
пятнадцати-шестнадцати лет редкой красоты и шесть зрелых уже мужчин ростом
около двух метров, с членами толщиной в руку и столь же устрашающей длины.
— Устраивайтесь удобнее, — сказала мне Екатерина, — и наблюдайте за
моими наслаждениями на расстоянии; можете заниматься мастурбацией, если
хотите, но мне не мешайте. Я продемонстрирую вам пример самого циничного
разврата, потому что цинизм — это часть моего характера.
Девушки раздели свою царицу и осыпали ее тело всевозможными ласками.
Одна сосала ей рот, вторая — вагину, третья — задний проход; через некоторое
время их сменила другая троица, затем она вновь уступила место первой. Так
повторялось несколько раз в довольно быстром темпе, потом девушки взяли
розги и несильно отстегали Екатерину, окружив ее со всех сторон.
Вслед за тем выступили вперед мужчины и тоже вооружились розгами; пока
они работали, девицы целовали их в губы и массировали им члены. Когда тело
царицы стало сплошь розовым от порки, ее натерли водкой, и она уселась на
лицо одной из девушек; вторая, опустившись на колени между ее пухлыми
бедрами, лизала ей клитор, третья впилась губами в ее рот, четвертая сосала
набухшие соски, а двух оставшихся Екатерина ласкала руками. В это время
шестеро молодцев щекотали девушкам ягодицы своими массивными фаллосами.
Признаться, я ни разу не видел ничего более сладострастного и возбуждающего,
чем эти восхитительные сцены, которые в конце концов довели царицу до
извержения.