— Посмотри-ка на эту штуку, — сказал Кин, вытащив фотографию и сунув ее
под нос Стеллевато. — Его звали Иоахим Риттер.
Стеллевато неторопливо взял фотографию и стал разглядывать.
— Бедная девочка, — грустно сказал он. — Бедная блондиночка…
Майклу захотелось обнять Стеллевато.
Стеллевато отдал фотографию Кину.
— Пожалуй, надо вернуться на пункт водоснабжения и рассказать ребятам,
что здесь произошло, — сказал он. — Они, наверно, слышали выстрелы и
перепугались до смерти.
Майкл полез было в машину, но остановился. По главной улице медленно
ехал какой-то джип. Кин щелкнул затвором карабина.
— Погоди, — резко сказал Майкл, — это наши.
Джип медленно подкатил к ним, и Майкл узнал Крамера и Морисона, которые
три дня назад были с Пейвоном. Горожане, собравшиеся у ступенек гостиницы,
уставились на вновь прибывших.
— Привет, ребята! — воскликнул Морисон. — Развлекаетесь?
— Славное было дело, — охотно откликнулся Кин.
— А что произошло? — спросил Крамер, скептически кивнув в сторону
мертвых немцев и опрокинутой машины. — Несчастный случай?
— Я их пристрелил, — громко сказал Кин, ухмыляясь. — Недурной счет для
одного дня!
— Он что, шутит? — спросил Крамер у Майкла.
— Вовсе нет, — ответил тот. — Всех убил он.
— Вот это да-а! — воскликнул Крамер, по-новому, с уважением посмотрев
на Кина, который с первых дней прибытия в Нормандию был предметом насмешек
для всего подразделения. — Ай да Кин! Ай да старый хвастун… Кто бы мог
подумать!
— Служба гражданской администрации, — поддержал его Морисон, — и вдруг
попасть в такую переделку!
— Где Пейвон? — спросил Майкл. — Он приедет сюда сегодня?
Морисон и Крамер во все глаза смотрели на убитых немцев. Как и
большинство других солдат из их подразделения, они не видели ни одного боя
с момента прибытия во Францию и не скрывали теперь, что этот случай
произвел на них огромное впечатление.
— Обстановка изменилась, — сказал Крамер. — Войска здесь не пойдут.
Пейвон послал нас за вами. Он в Рамбуйе — всего час езды отсюда. Все ждут
дивизию лягушатников, которая должна возглавить победный марш в Париж.
Дорогу мы знаем. Никки, поедешь за нами.
Стеллевато вопросительно посмотрел на Майкла. Майкл словно онемел,
почувствовав некоторое облегчение от того, что ему больше не надо самому
принимать решения.
— Поехали, Никки, — сказал он наконец, — заводи.
— Беспокойный городишко, — сказал Крамер. — Может быть, нас здесь
накормят?
— Умираю с голоду, — поддержал его Морисон. — Сейчас бы бифштекс с
жареной картошкой по-французски…
Мысль о том, что придется еще задержаться в этом городишке под
холодными испытующими взглядами местных жителей рядом с трупами немцев
Перед бакалейной лавкой, показалась Майклу просто невыносимой.
— Поедем к Пейвону, — сказал он, — мы можем ему понадобиться.
— Хуже нет начальства из рядовых, — проворчал Морисон.
— Уайтэкр, чин
рядового первого класса слишком велик для тебя.
Все же он развернул джип. Стеллевато тоже развернулся и двинулся вслед
за Морисоном. Майкл неподвижно сидел на переднем сиденье, уставившись
прямо перед собой, стараясь не смотреть в сторону гостиницы, где,
окруженная соседями, стояла мадам Дюмулен.
— Месье! — раздался голос мадам Дюмулен, громкий и властный. — Месье!
Майкл тяжело вздохнул.
— Стой! — приказал он.
Стеллевато затормозил и посигналил Морисону. Тот тоже остановился.
Мадам Дюмулен, в сопровождении всей группы, двинулась к джипу. Она
подошла к Майклу, а за ее спиной стали усталые, изнуренные трудом фермеры
и лавочники в мешковатой поношенной одежде.
— Месье, — обратилась к нему мадам Дюмулен, скрестив руки на своей
полной бесформенной груди. Порванный свитер, вытянувшийся на широких
бедрах, слегка трепетал на ветру. — Вы собираетесь уезжать?
— Да, мадам, — спокойно ответил Майкл. — Таков приказ.
— А восемьсот немцев? — спросила она, с трудом сдерживая бешенство.
— Я сомневаюсь, что они здесь появятся.
— Сомневаетесь? — передразнила мадам Дюмулен. — А что, если они не
знают о ваших сомнениях, месье? Что, если они все-таки появятся?
— К сожалению, мадам, — устало сказал-Майкл, — нам нужно ехать. И если
даже они войдут в город, какую пользу принесут вам пять американцев?
— Значит, бросаете нас? — закричала она. — А немцы придут, увидят вон
те четыре трупа и перебьют всех мужчин, всех женщин и детей в городе! Не
выйдет! Вы обязаны остаться и защищать нас!
Майкл окинул усталым взглядом солдат на двух джипах. Их всего пятеро на
этой проклятой площади: Стеллевато, Кин, Морисон, Крамер и он сам. Из
пятерых только один Кин стрелял по людям, и можно считать, что он сделал
достаточно для одного дня. «Господи! — подумал Майкл, бросив полный
сожаления взгляд на мадам Дюмулен. Эта приземистая женщина, грозная в
своей ярости, как бы олицетворяла собой долг. — Если появится этот
призрачный немецкий батальон, какой помощи можно ожидать от этих пятерых
воинов!»
— Мадам, — сказал он, — мы ничего не можем поделать. Мы — это еще не
американская армия. Мы следуем туда, куда прикажут, и делаем, что нам
велят.
Он окинул взглядом встревоженные, осуждающие лица жителей, надеясь, что
они поймут и оценят его добрые намерения, его «сожаление, его
беспомощность. Но тщетно. Ни в одном взоре не засветилось ответного
огонька; перепуганные мужчины и женщины смотрели угрюмо, уверенные, что их
оставляют одних на верную гибель, что уже сегодня их трупы будут валяться
среди развалин города.
— Простите меня, мадам, — сказал Майкл, чуть не плача, — я решительно
ничего не могу поделать…
— Раз вы не собирались здесь оставаться, — сказала мадам Дюмулен
неожиданно спокойным голосом, — вы не имели права сюда приезжать.