Затем он тоже написал расписку на сто пятьдесят
фунтов и бросил ее на середину стола поверх кучки бумажных денег.
— Два виски, пожалуйста, — сказал Майкл английскому младшему капралу,
который всегда стоял за стойкой, когда приезжал в Лондон в отпуск.
— К сожалению, виски кончилось, полковник, — ответил капрал. У него
совсем не было зубов, и Майкл решил, что от армейской пищи его десны
должны быть в ужасном состоянии.
— В таком случае два джина.
Капрал, на котором поверх военного обмундирования был надет испачканный
серый фартук, ловко и любовно налил две порции джина.
Из соседней комнаты, где играли на пианино, были слышны дребезжащие
мужские голоса:
Отец торгует на базаре,
Мамаша гонит самогон,
Сестра гуляет на бульваре —
Деньжонки прут со всех сторон!
Майкл поднял свой стакан.
— Будем здоровы, — сказал он Луизе.
Они выпили.
— Шесть шиллингов, полковник, — напомнил капрал.
— Запиши в книгу, — сказал Майкл. — Сегодня я банкрот. Жду крупную
сумму из Австралии. У меня там младший брат — майор военно-воздушных сил.
Он получает летную надбавку и суточные.
Капрал тщательно нацарапал фамилию Майкла в замасленной книге, потом
открыл две бутылки теплого пива для сержантов-летчиков, которые, услышав
звуки мелодии, доносившиеся из соседней комнаты, направились туда со
стаканами в руках.
— Я хочу обратиться к вам от имени генерала де Голля, — заговорил
смуглый француз, который грыз рюмки, прервав на время это занятие. — Всех
присутствующих покорнейше прошу встать в честь генерала Шарля де Голля,
вождя Франции и французской армии.
Все с безразличным видом поднялись в честь генерала французской армии.
— Мои дорогие друзья, — громким голосом с сильным русским акцентом
начал француз. — Я не верю тому, что пишут в газетах. Я ненавижу газеты и
всех газетчиков. — Он гневно взглянул в сторону четырех корреспондентов,
окруживших подполковника Пейвона. — Генерал Шарль де Голль — это демократ
и человек чести. — Он сел и мрачно посмотрел на изгрызенную рюмку.
Все снова сели на свои места. Из задней комнаты доносилась печальная
песня английских летчиков.
— Господа, — раздался вдруг голос пожилой блондинки, спавшей на стуле у
стены. Ее очки висели на одном ухе. Она открыла глаза, улыбнулась всем
присутствующим и указала на американку из женского вспомогательного
корпуса, которая в этот момент возвращалась из ванной комнаты. — Эта
женщина украла у меня шарф, — пробормотала она и снова уснула. Через
мгновение она уже громко храпела.
— Что мне нравится в этом баре, — сказал Майкл, — это дух старой сонной
Англии, который чувствуется здесь особенно сильно. Крикет, чай в садике
викария, музыка Делиуса.
В бар вошел тучный генерал-майор службы снабжения, который только утром
возвратился из Вашингтона. На руке у него висела грузная молодая женщина с
длинными зубами. Ее лицо было закрыто черной вуалью.
В бар вошел тучный генерал-майор службы снабжения, который только утром
возвратился из Вашингтона. На руке у него висела грузная молодая женщина с
длинными зубами. Ее лицо было закрыто черной вуалью. За генералом
неотступно следовал пьяный капитан с огромными усами.
— А, моя дорогая миссис Маккимбер! — воскликнул генерал-майор. Широко и
приветливо улыбаясь, он направился прямо к Луизе и поцеловал ее. Женщина с
длинными зубами расточала обольстительные улыбки всем окружающим. У нее
что-то было не в порядке с глазами: она быстро, не переставая, моргала.
Позже Майкл узнал, что ее звали миссис Керни и что ее муж, английский
летчик, был сбит над Лондоном в сорок первом году.
— Генерал Рокленд, — сказала Луиза, — разрешите познакомить вас с
рядовым Уайтэкром. Он очень любит генералов.
Генерал так горячо пожал Майклу руку, что чуть было не раздавил ее.
Майкл решил, что генерал, должно быть, играл в футбол, когда учился в
Уэст-Пойнте [военное училище в США].
— Рад с вами познакомиться, молодой человек, — пробасил генерал. — Я
видел вас на вечере, откуда вы улизнули с этой очаровательной молодой
дамой.
— Он непременно хочет оставаться рядовым, — улыбнулась Луиза. — Что с
ним делать?
— Ненавижу профессиональных рядовых, — пробурчал генерал, а стоявший
позади капитан серьезно кивнул головой.
— Я тоже, — сказал Майкл. — Я бы с радостью стал лейтенантом.
— Ненавижу профессиональных лейтенантов тоже.
— Ну что ж, сэр, — пошутил Майкл. — Если вам так угодно, можете сделать
меня подполковником.
— Возможно, и сделаю, — серьезно сказал генерал, — возможно, и сделаю.
Джимми, запиши его фамилию.
Капитан, пришедший с генералом, начал шарить в карманах и наконец
извлек карточку-рекламу частных такси.
— Фамилия, звание и личный номер, — автоматически произнес он.
Майкл назвал свою фамилию, звание и личный номер. Капитан записал и
бережно засунул карточку в один из внутренних карманов. Когда капитан
распахнул китель, Майкл заметил, что он носит ярко-красные подтяжки.
Тем временем генерал отвел Луизу в уголок и, прижав ее к самой стене,
близко склонился к ее лицу. Майкл направился было в их сторону, но
длиннозубая дама загородила ему дорогу, приветливо улыбаясь и моргая
глазами.
— Вот моя визитная карточка, — сказала она и вручила Майклу небольшую
твердую белую карточку. «Миссис Оттилия Манселл Керни, — прочитал Майкл, —
Риджент-стрит, 7».
— Позвоните мне. Каждое утро до одиннадцати я бываю дома, — проговорила
она, недвусмысленно улыбнувшись. Потом повернулась и с развевающейся
вуалью пошла от столика к столику, раздавая всем свои визитные карточки.
Майкл взял еще стаканчик джину и подошел к столу, за которым сидел
подполковник Пейвон в окружении корреспондентов, двух из которых Майкл
знал.
— …После войны, — разглагольствовал подполковник, — Франция пойдет
влево, и ни мы, ни Англия, ни Россия ничего не смогут с этим поделать.