— Прочь от окна!
Они нырнули вниз. Через какую-то долю секунды над их головами
послышался свист. Пули застучали по стене, ниже «Нормандии».
«Очень мило со стороны Рикетта, — спокойно подумал Ной, — просто
удивительно».
Открылась дверь, и вошел лейтенант Грин. У него были воспаленные,
красные глаза, а челюсть, казалось, отвисла от усталости. Он медленно, со
вздохом сел на кровать и положил руки между колен. Грин медленно
раскачивался взад и вперед, и Ной боялся, что он вот-вот упадет на кровать
и заснет.
— Мы остановили их, лейтенант, — радостно закричал Рикетт. — Мы здорово
им всыпали. Так им, собакам, и надо.
— Да, — сказал лейтенант Грин своим пискливым голосом, — мы хорошо
поработали. У вас никого здесь не задело?
— Нет, в этой комнате никого, — ухмыльнулся Рикетт. — Здесь у нас
бывалые ребята!
— А в другой комнате Моррисон и Сили, — устало сказал Грин. — А там,
внизу, Фаину прострелили грудь.
Ной вспомнил, как Фаин, огромный детина с бычьей шеей, говорил ему в
госпитальной палате во Флориде: «Война не будет длиться вечно, и потом ты
сможешь подобрать себе друзей по вкусу…»
— Однако… — Грин внезапно оживился, словно готовясь произнести речь.
— Однако… — Он мутными глазами обвел комнату. — Ведь это «Нормандия»? —
спросил он.
— Да, «Нормандия», — ответил Ной.
Грин глупо улыбнулся.
— Я, пожалуй, закажу на нее билет, — сострил он.
Никто, однако, не засмеялся.
— Между прочим, — сказал Грин, протирая глаза, — когда стемнеет,
попытаемся отсюда прорваться. Внизу почти не осталось патронов, и, если
они опять полезут, мы погибли. Они сделают из нас жаркое с подливкой, —
добавил он тихо. — Как стемнеет, действуйте самостоятельно. По два, по
три, по два, по три, — визгливо пропел он, — рота будет выходить группами
по два-три человека.
— Лейтенант, это приказ капитана Колклафа? — спросил Рикетт, все еще
стоявший у окна, откуда он, чуть высунувшись, вел наблюдение.
— Это приказ лейтенанта Грина, — ответил лейтенант. Он хихикнул, но тут
же опомнился и снова придал своему лицу строгое выражение. — Я принял
командование, — объявил он официальным тоном.
— Разве капитан убит? — спросил Рикетт.
— Не совсем так, — ответил Грин. Он вдруг повалился на белое покрывало
и закрыл глаза, но продолжал говорить. — Капитан временно ушел в отставку.
Он будет готов к вторжению в будущем году. — Грин снова хихикнул. Он
продолжал лежать с закрытыми глазами на неровной перине. Затем он внезапно
вскочил на ноги. — Вы что-нибудь слышали? — спросил он возбужденно.
— Нет, — ответил Рикетт.
— Танки, — сказал Грин. — Если до наступления темноты они пустят в ход
танки, жаркое с подливкой обеспечено.
— У нас есть «базука» и два снаряда, — сказал Рикетт.
— Не смеши меня. — Грин отвернулся и стал глядеть на «Нормандию».
—
Один мой приятель как-то плавал на «Нормандии», — сказал он. — Он был
страховым агентом из Нового Орлеана в Луизиане. Между Шербуром и
Амброзским маяком его по очереди обработали три бабы… Обязательно, —
серьезно добавил он, — пустите в ход «базуку». Ведь она именно для этого и
предназначена, не так ли? — Он опустился на четвереньки и пополз к окну.
Потом осторожно приподнялся и выглянул наружу. — Я вижу четырнадцать
убитых фрицев. Как вы думаете, что затевают оставшиеся в живых? — Он
горестно покачал головой и отполз от окна. Ухватившись за ногу Ноя;
лейтенант медленно поднялся. — Целая рота, — оказал он, и в его голосе
прозвучало удивление, — целая рота погибла за один день. За один день боя.
Невероятно, а? Вы, конечно, думаете, что это можно было предотвратить, да?
Помните же, как только стемнеет, действуйте самостоятельно и постарайтесь
прорваться к своим. Желаю удачи.
Он пошел вниз. Оставшиеся в комнате переглянулись.
— Ну что ж, хорошо, — угрюмо сказал Рикетт. — Мы еще пока не ранены.
Вставайте к окнам.
Внизу, в столовой, Джеймисон стоял перед капитаном Колклафом и кричал
на него. Джеймисон находился рядом с Сили, когда того ранило в глаз. Они
были земляками из небольшого городка в штате Кентукки, дружили с детства и
вместе вступили в армию.
— Я не позволю тебе этого, проклятый гробовщик! — бешено кричал
Джеймисон на капитана, который сидел за темным столом в прежней позе,
безнадежно опустив голову на руки. Джеймисон только что услышал, что если
ночью они попытаются вырваться из окружения, Сили придется оставить в
подвале вместе с другими ранеными. — Ты завел нас сюда, ты и выводи
отсюда! Всех до единого!
В комнате было еще трое солдат. Они тупо смотрели на Джеймисона и
капитана, но не вмешивались.
— Да вставай же ты, сукин сын, полировщик гробов! — орал Джеймисон,
медленно раскачиваясь взад и вперед над столом. — Какого черта ты здесь
уселся? Вставай, скажи что-нибудь. Ведь ты здорово разглагольствовал в
Англии! На словах-то ты был герой, когда никто в тебя не стрелял, паршивый
бальзамировщик трупов! А еще собирался стать майором к четвертому июля! Эх
ты, майор с пугачом!.. Да сними ты эту чертову игрушку. Видеть те могу
твоего разукрашенного пистолета!
Не помня себя от гнева, Джеймисон перегнулся через стол, выхватил из
кобуры капитана украшенный перламутром пистолет и швырнул его в угол. Он
попытался сорвать и кобуру, но она не поддавалась. Тогда он выхватил штык
и свирепыми, неровными ударами отрезал ее от ремня. Он бросил блестящую
кобуру на пол и стал ее топтать. Капитан Колклаф не пошевелился. Остальные
солдаты продолжали безучастно стоять у резного дубового буфета.
— Мы должны укокошить больше фрицев, чем кто-либо другой в дивизии,
ведь так ты нам говорил, кладбищенская собака? Ведь за этим мы и прибыли в
Европу? Ты ведь собирался заставить всех нас внести свой вклад, не так ли?
А сколько, немцев ты сам убил сегодня, сукин ты сын? А ну, давай, давай
поднимайся, поднимайся! — Джеймисон схватил Колклафа за плечи и поставил
на ноги.