14
Стрелок повернулся к Джейку, который пристально смотрел на него.
— Я прошел обряд совершеннолетия и стал мужчиной в четырнадцать
лет, самым младшим в моем {ка-тет…} ты бы сказал, в моем классе.
Возможно, самым молодым во все времена. Кое-что я тебе рассказывал,
Джейк. Ты помнишь?
{Ты всем нам что-то рассказывал,} подумала Сюзанна, но рта не
«раскрыла и взглядом предупредила Эдди, что лучше помолчать. Роланд в
то время был не в себе, в его сознании одновременно существовали два
Джейка, живой и мертвый, короче, он боролся с безумием.
— Когда мы преследовали Уолтера? — спросил Джейк. — На привале,
незадолго до того, как я… как я упал?
— Совершенно верно.
— Когда мы преследовали Уолтера? — спросил Джейк. — На привале,
незадолго до того, как я… как я упал?
— Совершенно верно.
— Кое-что я помню, но смутно. Как помнят сны.
Роланд кивнул.
— Тогда слушай. На этот раз я расскажу больше, Джейк, потому что
ты стал старше. Полагаю, и мы тоже.
Сюзанна и во второй раз ловила каждое слово. Роланд обнаружил
Мартена, советника отца (и его колдуна) в покоях матери. Разумеется,
не по воле случая. Мальчик, проходя мимо двери, ведущей в покои, не
удостоил бы ее и взглядом, но Мартен открыл дверь и пригласил его
войти. Мартен сказал Роланду, что мать хочет его видеть, но печальная
улыбка и опущенные долу глаза подсказали мальчику, что в этот самый
момент Габриэль Дискейн меньше всего хотела видеть сына.
Румянец на щеках и отметина от поцелуя на шее сказали ему все.
Результатом стал обряд совершеннолетия, слишком ранний для
мальчика его возраста, но выбор оружия, им стал его сокол Давид,
оказался сюрпризом для учителя, и Роланд сумел победить Корта, отнял у
него палку… и приобрел смертельного врага. Мартена.
Жестоко страдающий, с изорванным в клочья лицом, напоминающим
страшную маску гоблина, какую только может представить себе ребенок,
Корт нашел в себе силы не потерять сознание и, прежде чем провалиться
в темноту, успел дать последний совет самому юному подмастерью [в
Гилеаде, как и в любом феодальном государстве, человек, овладевая
навыками профессии, проходит три этапа: ученик, подмастерье, мастер (в
нашем случае — стрелок).] из тех, кого ему доводилось учить: держись
подальше от Мартена, во всяком случае, пока.
— Он посоветовал мне подождать, пока история нашего поединка
превратится в легенду. — Стрелок обвел взглядом Эдди, Сюзанну и
Джейка. — Подождать, пока у моей {тени} на лице вырастет борода и
начнет преследовать колдуна в его снах.
— Ты последовал его совету? — спросила Сюзанна.
— Мне не дали, — с печальной, полной душевной боли улыбкой
ответил Роланд. — Я хотел подумать над этим, серьезно подумать, но…
все изменилось. И очень резко.
— Да, так бывает, — кивнул Эдди. — Уж я-то знаю.
— Я похоронил моего сокола, первое оружие, которое выковал, и,
возможно, самое лучшее. Потом… и вот об этом я тебе точно не
рассказывал, Джейк… пошел в Нижний город. Летнюю жару охладили
грозовые ливни, и в комнатке над одним из борделей, в которых так
любил бывать Корт, я впервые лег в постель с женщиной.
Он задумчиво пошебаршил палкой в костре, внезапно до него дошло,
сколь точно его движение ассоциируется с последними сказанными им
словами, и с кривой усмешкой отбросил палку. Дымясь, она упала около
колеса брошенного «доджа-аспена».
— Мне понравилось. Секс — это хорошо. Конечно, не так хорошо, как
мы представляли себе, шепчась об этом между собой, но…
— По-моему, молодые преувеличивают достоинства купленных
удовольствий, сладенький, — вставила Сюзанна.
— Я заснул, хотя внизу громко пели под пианино, а в окно бил
град. Проснулся наутро в… ну… скажем так, меня разбудил человек,
которого я никак не ожидал увидеть в таком месте.
Джейк подбросил в костер сушняка. Он вспыхнул, окрасив багрянцем
щеки Роланда, зачернив тени под его бровями, нижней губой. Пока Роланд
говорил, Сюзанна буквально видела, что происходило в то давнишнее
утро, пахнущее мокрой брусчаткой и пропитанным влагой летним воздухом:
что случилось в маленькой комнатенке шлюхи над общим залом в Нижнем
городе Гилеада, откуда барон правил Нью-Канааном, маленьким феодом,
затерянным в западных землях Срединного мира.
Мальчик, еще не отошедший от вчерашнего поединка, только что
познавший тайны секса. Четырнадцатилетний мальчик, во сне тянувший
разве что на двенадцатилетнего, с густой бахромой ресниц, лежащих на
щеках, с веками, прикрывающими удивительные синие глаза, с ладонью,
охватывающей грудь проститутки, исцарапанным когтями сокола запястьем
поверх покрывала. Мальчик, досыпающий последний спокойный сон,
мальчик, который вскоре отправится в дальний путь, покатится, как
высвободившийся камешек по крутому склону. Камешек, вышибающий второй,
третий, четвертый, те камешки в свою очередь вышибают другие, и так до
тех пор, пока весь склон не придет в движение и земля не задрожит от
грохота несущийся лавины.
Мальчик — камешек на склоне, освободившийся от земных уз и
готовый покатиться вниз.
В костре рванула шишка. Где-то в поле взвизгнул зверь. Сюзанна
наблюдала, как искры пролетели мимо невероятно древнего лица Роланда,
и увидела в этом лице мальчика, мирно спящего летним утром в постели
шлюхи. А потом она увидела, как с треском распахнулась дверь, оборвав
сон последнего романтика Гилеада.