Не только в мозг, но и в зубы, в уши. От
него начинали вибрировать нервные окончания, слезиться глаза. Но
больше всего звук воздействовал на сознание, говоря, что все самое
страшное, чего ты всегда боялся, поджидает за следующим поворотом
тропы или за грудой камней, чтобы выскочить оттуда и наброситься на
тебя.
Наконец тропа вывела их на ровный, лишенный растительности
участок земли. Настроение у них улучшилось, но уже наступила ночь, и
когда они спешились и подошли к обрыву, то внизу не увидели ничего,
кроме тьмы.
— Зря старались, — покачал головой Катберт. — Надо было выезжать
раньше. Роланд… я хотел сказать, Уилл. Какую мы сморозили глупость!
— Если хочешь, здесь я могу быть для тебя и Роландом. И мы увидим
то, что приехали сосчитать. Как ты говорил, одну червоточину. Надо
немного подождать.
Они подождали, и не прошло и двадцати минут: как из-за горизонта
поднялась Мешочная Луна… идеальная летняя луна, огромная и
оранжевая. Она величественно плыла по темно-фиолетовому бархату неба.
А на ее поверхности отчетливо виднелся Мешочник, который только что
вылез из Нонеса с мешком, набитым верещащими душами. Они ясно видели
его согбенную фигуру с заброшенным на плечо мешком. А лунный диск,
казалось, окрашивался отсветами адского пламени.
— Да, — процедил Катберт, — мало нам этого воя, так еще этот
видок.
Однако они не сдвинулись с места, хотя лошади периодически
дергали поводья, как бы говоря, что постояли и будет — пора в путь.
Луна поднималась и поднималась, чуть уменьшившись в размере, сменив
оранжевый цвет на серебряный. И вскоре ее лучи упали в каньон Молнии.
Трое юношей посмотрели вниз. Ни один не произнес ни слова. Роланд не
мог отвечать за своих друзей, но он сам, наверное, не раскрыл бы рта,
даже если бы к нему обратились.
{Замкнутый каньон, очень короткий и с отвесными стенами,} сказала
Сюзан. Теперь Роланд видел, что ее слова соответствовали
действительности. Она также говорила, что каньон Молнии похож на
трубу, лежащую на боку. Роланд соглашался и с этим при условии, что
труба при падении переломилась пополам, одна часть лежала ровно, а
вторая ушла вбок и чуть вниз.
До перелома дно каньона выглядело обыденно: не удивляли даже
белевшие внизу кости. Многим животным, забредшим в замкнутые каньоны,
не хватало ума выбраться из них, а устье каньона Молнии еще и
заваливали ветками. Крутые стены вскарабкаться не позволяли, за
исключением, возможно, одного места, рядом с переломом. Там Роланд
увидел поднимающуюся под крутым углом расщелину, заросшую лианами и
кустами, за которые при необходимости можно было и схватиться. Отметил
он это без всякой на то причины, автоматически: он всю жизнь отмечал
потенциальные пути отхода.
А вот ниже перелома они увидели… даже через несколько часов,
вернувшись на «Полосу К», они пришли к выводу, что не могут точно
описать открывшееся их глазам. Нижнюю часть каньона Молнии закрывало
нечто похожее на озерцо серебристой жидкости, над которой поднимались
рукава — струи пара или тумана. Поверхность озерца тяжело двигалась,
ударяясь о стены каньона. Потом они узнали, что и жидкость, и туман
светло-зеленого цвета. Но под луной казались серебряными.
Пока они смотрели на червоточину, что-то темное, возможно, та
самая птица, что взлетела чуть ли не у них из-под ног, спикировала к
червоточине. Что-то схватила на лету, может, мошку, может, пташку
поменьше, и уже начала набирать высоту. Но не успела. Серебряная
жидкая рука поднялась над поверхностью. Ноющий звук на мгновение
усилился, стал чуть ли не голосом. Рука дернула птицу вниз. На
поверхности червоточины полыхнула зеленоватая вспышка, и птица
бесследно исчезла.
Трое юношей переглянулись, в глазах застыл испуг.
{Прыгай, стрелок,} неожиданно позвал Роланда голос. Голос
червоточины, голос его отца, но также голос Мартена-колдуна.
Мартена-обольстителя. А самое ужасное — его собственный голос.
{Прыгай и позабудь о всех тревогах. Здесь не надо волноваться
из-за любви к девушкам, не надо грустить о потерянной матери. Отсюда
прямой путь к пещере мироздания, тут только розовая сладость гниющей
плоти.}
{Давай, стрелок. Стань частью червоточины.}
С затуманенным лицом, пустыми глазами Ален двинулся к краю
обрыва, сбитые его сапогом камешки уже полетели вниз. Но не прошел он
и пяти шагов, как Роланд схватил его за руку и с силой дернул назад.
— Куда это ты направился?
Ален уставился на него глазами лунатика. Медленно, очень медленно
они начали проясняться.
— Я… не знаю, Роланд.
А под ними ныла, стонала, пела червоточина. Отвратительный звук
все глубже проникал в их сознание.
— А я знаю, — подал голос Катберт. — Знаю, куда мы сейчас
направимся. Назад, к «Полосе К». Пошли, тут ловить нечего. — Он
умоляюще посмотрел на Роланда. — Пожалуйста. Это же кошмар.
— Хорошо.
Но прежде чем увести их на тропу, он подошел к обрыву и посмотрел
вниз, на курящуюся серебристую поверхность.
— Сосчитано, — изрек он. — Сосчитана одна червоточина. — И
добавил, понизив голос: — Будь ты проклята.