— Знаешь,
сколько ты причинил вреда?
— Я… Джонас, я не… думал немного поразвлечься… кто знал,
что они…
Хватка Джонаса медленно ослабла. Последние слова попали в цель.
Действительно, кто знал… А если бы не эта стычка, они бы так ничего
и {не знали.} Если посмотреть с этой стороны, Дипейп оказал им услугу.
Дьявол, которого знаешь в лицо, лучше затаившегося дьявола. Однако
пойдут разговоры, люди начнут смеяться. Хотя это, может, и ничего. В
должное время смех прекратится.
— Джонас, извини меня.
— Заткнись, — бросил Джонас. На востоке заалел горизонт, еще
немного, и первые лучи осветят этот мир тягот и печали. — Я не
собираюсь сбрасывать тебя в море, потому что тогда мне пришлось бы
следом сбросить Клея, а потом последовать за вами самому. Они же
хотели убить не только тебя, но и нас, не так ли?
Дипейп хотел было согласиться, но подумал, что подавать голос
опасно. И предпочел промолчать.
— Иди сюда, Клей.
Клей спрыгнул с лошади.
— Присядем.
Все трое кружком присели на корточки. Джонас сорвал травинку,
сунул в рот.
— У нас не было оснований сомневаться в том, что нам говорили об
этом альянсовом отребье. Нашкодившие сосунки, которых отослали в
Меджис. захолустный феод у Чистого моря, с надуманным поручением,
которое скорее следовало рассматривать как наказание. Так нам
говорили?
Рейнолдс и Дипейп кивнули.
— Вы в это верите после сегодняшнего вечера?
Дипейп покачал головой. Как и Клей.
— Они, возможно, сынки богатых родителей, — первым заговорил
Дипейп. — Но судя по тому, как они себя сегодня вели… они… — Он
замолчал, не желая озвучивать свою мысль. Абсурдную мысль.
А вот Джонас озвучил:
— Они действовали, как стрелки.
Поначалу ни Дипейп, ни Рейнолдс не отреагировали.
— Они слишком молоды, Элдред, — нарушил затянувшуюся паузу Клей
Рейнолдс. — Таких молодых стрелков не бывает.
— Для подмастерьев они немолоды. В любом случае мы должны это
выяснить. — Он повернулся к Дипейпу. — Тебе предстоит дальняя поездка,
красавчик.
— Но, Джонас!
— Никто из нас сегодня не покрыл себя славой, но кашу заварил
именно ты. — Он смотрел на Дипейпа, а тот не решался поднять глаз,
уставившись в землю. — Ты поедешь той дорогой, которой они приехали,
Рой, и будешь задавать вопросы до тех пор, пока не получишь ответы,
которые утолят мое любопытство. Клей и я будем ждать. И наблюдать.
Играть с ними в «Замки», если хочешь. А когда я почувствую, что мы
можем нанести внезапный удар, возможно, мы так и поступим.
Он перекусил травинку.
Он перекусил травинку. Кончик остался во рту, большая часть упала
между его сапог.
— Знаете, почему я пожал его руку? Паршивую руку этого Диаборна?
Потому что мы не можем раскачивать лодку, парни. Особенно теперь,
когда показалась гавань. Латиго и его люди, которых мы ждем, скоро
появятся здесь. Пока они не доберутся до Меджиса, в наших же интересах
поддерживать мир. Но вот что я вам скажу. Никто, приставив нож к спине
Джонаса, не остается после этого в живых. Слушай меня внимательно,
Рой. Не заставляй повторять что-либо дважды.
Джонас заговорил, чуть наклонившись вперед. Дипейп слушал. Вскоре
начал кивать. Собственно, он даже приветствовал возможность уехать.
Ненадолго. После сегодняшнего конфуза в «Приюте путников» перемена
обстановки не могла не пойти ему на пользу.
11
Юноши уже подъезжали к «Полосе К», и солнцу оставалось совсем
немного, чтобы подняться над горизонтом, когда Катберт нарушил долгое
молчание:
— Так что? Интересный и познавательный выдался вечерок, не так
ли? — Ни Роланд, ни Ален не ответили, поэтому Катберт наклонился к
грачиному черепу, который вернулся на привычное место — луку седла. —
А что скажешь ты, старый друг? Нам понравился наш вечер? Обед, танцы
по кругу, а в итоге нас едва не убили. Ты в восторге, не так ли?
Дозорный смотрел прямо перед собой мертвыми пустыми глазами.
— Он говорит, что слишком устал для разговоров, — Катберт зевнул.
— Я, кстати, тоже. — Он повернулся к Роланду. — Я заглянул в глаза
мистеру Джонасу после того, как он пожал тебе руку, Уилл. Он намерен
убить тебя.
Роланд кивнул.
— Они намерены убить нас всех, — уточнил Ален. Роланд вновь
кивнул.
— Легко мы им не дадимся, но теперь они знают о нас больше, чем
до этого вечера. Теперь нам не удастся зайти им за спину.
Он остановил коня, точно так же как остановил коня Джонас, в трех
милях от того места, где находились сейчас юноши. Только смотрели
Роланд и его друзья не на Чистое море, а на пологую ширь Спуска. Табун
лошадей неспешно тянулся с запада на восток, едва различимые силуэты в
предрассветной тьме.
— Что ты увидел, Роланд? — спросил Ален.
— Беду, — ответил Роланд. — И у нас на пути.
Он тронул Быстрого с места. И тут же мысли его вернулись к Сюзан.
А через пять минут после того, как положил голову на подушку, она ему
уже снилась.
Глава седьмая
НА СПУСКЕ
1
Три недели прошло со званого обеда в Доме-на-Набережной и стычки
в «Приюте путников».
Более никаких трений между {ка-тетами} Роланда и
Джонаса не возникало. В ночном небе Целующаяся Луна завершила свой
путь, народилась новая луна, Мешочная. Дни стояли ясные и теплые, даже
старожилы не помнили такого чудесного лета.
Одним прекрасным летним утром Сюзан Дельгадо галопом неслась по
Спуску на двухлетнем буланом жеребце Пилоне. Ветер осушил слезы на ее
щеках и растрепал волосы. Она сжала бока Пилона сапогами, понуждая его
прибавить скорости. Пилон прибавил. Уши его прижались к голове, хвост
встал трубой. Сюзан, в джинсах и старой, чересчур большой для нее
рубашке цвета хаки (одной из отцовских), которая и послужила причиной
этой бешеной скачки, наклонилась вперед, чуть приподнявшись над
седлом. Одной рукой она держалась за рог передней луки, второй
поглаживала сильную шелковистую шею жеребца.
— Еще! — прошептала она. — Быстрее! Прибавь, мальчик!
Пилон подчинился. Она даже не подозревала, что он может развить
такую скорость.
Они мчались вдоль верхней границы Спуска, и она видела его
изумрудно-золотой простор, далеко-далеко переходящий в голубизну
Чистого моря. В другой день этот великолепный вид и пахнущий морской
солью ветерок подняли бы ей настроение. Сегодня ей хотелось слышать
лишь топот копыт Пилона и чувствовать, как перекатываются под ногами
его мышцы. Сегодня ей хотелось убежать от собственных мыслей.
И все потому, что она спустилась вниз в старой отцовской рубашке.