Но не волнуйся. Я
позабочусь о том, чтобы тебя доставили в безопасное место.
Взгляд его метнулся к мужчине в плаще, вышедшему из хижины.
— Есть там ее вещи, Клей?
Рейнолдс покачал головой.
— Полагаю, все в переметных сумах, на лошади.
Шими, подумала Сюзан. Где ты, Шими? Джонас протянул руку,
погладил ее грудь.
— Отличная грудь. Мягкая и теплая. Неудивительно, что ты
понравилась Диаборну.
— Убери свою грязную татуированную лапу, мерзавец.
Улыбаясь, Джонас убрал руку. Посмотрел на мула.
— А ведь я знаю эту клячу. Она принадлежит моей доброй знакомой
Корал. Помимо всего прочего, ты еще и воруешь скот. Ох эта молодежь.
Ни стыда в ней не осталось, ни совести. Ты согласен со мной, сэй
Ренфрю?
Но давнишний знакомый ее отца промолчал. Лицо его оставалось
бесстрастным, но Сюзан подумала, что ему чуть-чуть да стыдно за свое
присутствие в этом месте и в этот час.
Джонас вновь повернулся к ней, его губы изогнулись в подобии
улыбки:
— Впрочем, после убийства украсть мула — сущий пустяк, не так ли?
Она не ответила, лишь смотрела, как Джонас гладит морду Капи.
— Что же тащили с собой эти мальчишки, если им понадобился мул?
— Саваны, — вырвалось у Сюзан. — Для тебя и всех твоих друзей.
Ноша получилась тяжелая, у бедного животного едва не сломалась спина.
— В том краю, откуда я родом, есть хорошая поговорка. — Джонас
все улыбался. — Умным женщинам прямая дорога в ад. — И рука его
по-прежнему гладила нос Капи. Мулу это нравилось. Он вытянул шею, его
глупые маленькие глазки от удовольствия наполовину закрылись. — А тебе
не приходило в голову, что те, кто делит общую добычу и уезжает,
обычно не возвращаются?
Сюзан промолчала.
— Тебя бросили, Солнечный Лучик. Ту, кто быстро дает, обычно
быстро забывают. Печально, но факт. Ты знаешь, куда они поехали?
— Да, — тихо, чуть ли не шепотом ответила она.
Улыбка Джонаса стала шире.
— Если скажешь нам, облегчишь свою участь. Ты согласен, Ренфрю?
— Ага, — кивнул Ренфрю. — Они — предатели, Сюзан… Служат
Доброму Человеку. Если ты знаешь, где они и что задумали, ты должна
нам сказать.
— Нагнись ниже, — прошептала Сюзан, не сводя глаз с Джонаса. Губы
онемели, отказывались слушаться, она произнесла что-то вроде косись
пише, но Джонас ее понял, наклонился, вытянув шею, совсем как Капи,
тут Сюзан и плюнула ему в лицо.
Джонас отшатнулся, его передернуло от отвращения.
— СУКА! — взревел он и отвесил ей крепкую оплеуху.
Сюзан впечаталась спиной в землю, перед глазами вспыхнули звезды.
Правая щека тут же начала раздуваться, как надувной шарик.
Если бы
удар пришелся на дюйм или два ниже, он бы сломал мне шею, подумала
она. Может, так было бы лучше. Она подняла руку, вытерла кровь,
брызнувшую из правой ноздри.
Джонас повернулся к Ренфрю, который придвинулся к ним на шаг, а
потом остановился.
— Посади ее на лошадь и свяжи ей руки. Покрепче. — Сверху вниз он
посмотрел на Сюзан, пнул в плечо. Достаточно сильно, чтобы она
покатилась к хижине. — Будешь знать, как плевать в меня! Плевать в
Элдреда Джонаса! Сука!
Рейнолдс уже протягивал ему свой шейный платок. Джонас взял его,
стер с лица слюну, потом опустился на колени. Набрал полную руку волос
Сюзан и вытер о них платок. Рывком поднял ее на ноги. Слезы боли уже
выступили в уголках глаз Сюзан, но она молчала.
— Я, возможно, больше никогда не увижу твоего дружка, сладенькая
Сью с мягенькими сисечками, но ты-то у меня в руках, не так ли? И если
Диаборн доставит нам лишние хлопоты, я отыграюсь на тебе вдвойне. И
позабочусь о том, чтобы Диаборн об этом узнал. Можешь на это
рассчитывать.
Улыбка сползла с его лица, он резко оттолкнул Сюзан, и она едва
устояла на ногах.
— А теперь на коня, и быстро, пока я не решил разрисовать
ножичком твою милую мордашку.
12
Из высокой травы, оцепеневший от ужаса, с катящимися по щекам
слезами, Шими наблюдал, как Сюзан плюнула в лицо плохого Охотника за
гробами, а он с такой силой ударил ее по лицу, что едва не убил. Шими
было бросился ей на помощь, но чей-то голос… может, его друга
Артура… зазвучал в голове, предупреждая, что помочь он не поможет,
зато его самого наверняка убьют.
Он наблюдал, как Сюзан садится на лошадь. Другой мужчина, не
Охотник за гробами, а крепыш ранчер, которого Шими изредка видел в
«Приюте», пытался помочь, но Сюзан оттолкнула его. И мужчина отступил,
покраснев как помидор.
Не зли их, Сюзан, думал Шими. О боги, не допускайте этого, не
позволяйте им и дальше избивать ее! О, ее бедное лицо! И из носа у нее
течет кровь!
— Даю тебе последний шанс, — прорычал Джонас. — Где они и что
собираются делать?
— Иди к дьяволу, — ответила Сюзан.
— Скорее всего там ты встретишь меня. — Он криво улыбнулся,
взглянул на другого Охотника за гробами. — Ничего не нашел?
— Если они что и привезли, то взяли с собой, — ответил тот. —
Оставили только диаборновскую милашку.
Джонас зло рассмеялся, вскакивая на лошадь.
— Поехали.
Они двинулись в Плохую Траву, которая тут же сомкнулась за ними,
словно никто и не появлялся около хижины.
.. да только они увезли Сюзан
и увели Капи. Большой ранчер, что следовал за Сюзан, увел мула на
длинной веревке.
Удостоверившись, что они не вернутся, Шими медленно вышел на
полянку у хижины, на ходу застегивая штаны. Посмотрел в ту сторону,
куда уехали Роланд с друзьями, в другую, куда увели Сюзан. Что делать?
Мгновения ему хватило, чтобы понять: выбора у него нет. Тропа,
которую оставили за собой Роланд, Ален и добрый Артур Хит (Катберт так
и остался для Шими Артуром Хитом), исчезла: Плохая Трава распрямилась
и поглотила ее. А вот та, что проложили Сюзан и ее похитители, еще
виднелась. Возможно, последовав за Сюзан, он сможет что-то для нее
сделать. Помочь ей.
Сначала Шими шагал, потом пустился бегом, уже не боясь того, что
Охотники за гробами могут вернуться и схватить его. Чуть ли не весь
день ему предстояло догонять Сюзан.