Но Роланд не доверял тому, что видели его глаза. В улыбке
чувствовалась фальшь, румянец могла вызвать злость — не быстрая
скачка, искорки в глазах вспыхивали яростью, а не юмором. Мысли
Роланда не отразились на его лице, но сердце упало. Он надеялся, что
буря по прошествии времени утихнет, но этого не произошло. Роланд
искоса глянул на Алена, и увидел, что Ален думает о том же.
Катберт, через три недели все закончится. Если бы только я мог
сказать тебе об этом.
И тут же в его голове возникла другая мысль, потрясающая в своей
простоте: А почему не можешь?
И Роланд понял, что ответа у него нет. Почему он держал все при
себе, не советуясь с друзьями? С какой целью? Или он действительно
ослеп? Воги, неужели ослеп?
— Привет, Берт, — первым заговорил он. — Ты хорошо про…
— Да, очень хорошо, отлично проехался, очень познавательная
получилась прогулка. Выйди во двор. Я хочу тебе кое-что показать.
Роланду все меньше и меньше нравился лихорадочный блеск глаз
Катберта, но он положил карты рубашками вверх и встал.
Ален дернул его за рукав.
— Нет, — В голосе его слышалась паника. — Разве ты не видишь,
какой у него взгляд?
— Вижу — ответил Роланд. Смятение захлестнуло его.
И, шагая к другу который уже мог перестать быть таковым, Роланд
впервые подумал, что принимал решения в состоянии, близком к пьяному
сну. И принимал ли он решения вообще? Уверенности в этом уже не было.
— Что ты хочешь мне показать, Берт?
— Что-то удивительное, — рассмеялся Берт. В смехе отчетливо
слышалась ненависть. Может, даже желание убить. — Тебе захочется на
это посмотреть. Я знаю, что захочется.
— Берт, что с тобой? — спросил Ален.
— Со мной? Ничего, я в полном порядке, Эл… счастлив, как
жаворонок на заре, как пчела над цветком, как рыбка в океане. — Он
повернулся и, смеясь, вышел за дверь.
— Не ходи туда, — взмолился Ален. — Он же свихнулся.
— Если наша дружба порушена, у нас нет ни единого шанса выбраться
из Меджиса, — ответил Роланд. — Если так, я предпочту умереть от руки
друга, а не врага.
Он вышел из бункера. После короткого колебания Ален последовал за
ним. С печатью глубокой печали на лице.
15
Охотничья Луна ушла. Демоническая еще не показала своего лица, но
небо сияло яркими звездами, так что света хватало. Лошадь Катберта,
еще оседланная, стояла у крыльца, привязанная к перилам. За ней
поблескивал серебром квадрат пыльного двора.
— Где оно? — спросил Роланд.
Все они были без оружия. К счастью
для них. — То, что ты хочешь мне показать?
— Здесь. — Катберт остановился между бункером и обугленными
остатками особняка, ткнул пальцем в землю. Ткнул уверенно, но Роланд
не видел там ничего особенного. Подошел к Катберту посмотрел вниз.
— Я не…
Яркий свет, в тысячу раз ярче звездного, вспыхнул у него в
голове, когда кулак Катберта врезался ему в подбородок. Впервые, если
не считать детских игр, Берт ударил его. Сознания Роланд не потерял,
но лишился контроля за руками и ногами. Они вроде бы были, но
отказывались служить ему, словно конечности тряпичной куклы. Он упал
на спину, подняв пыль. Звезды пришли в движение, медленно кружились,
таща за собой молочный хвост. В ушах звенело. Из далекого далека
донесся крик Алена:
— Идиот! Что ты наделал, идиот?
Невероятным усилием Роланд сумел повернуть голову. Увидел
спешащего к нему Алена. Увидел Катберта, более не улыбающегося,
который оттолкнул Алена.
— Это касается только нас двоих, Эл. Не вмешивайся.
— Ты же ударил его исподтишка, негодяй! — Ален заводился
медленно, но теперь в нем разгоралась ярость, не сулящая Катберту
ничего хорошего.
Я должен встать, подумал Роланд. Должен подняться и встать между
ними, пока не произошло непоправимое. Его руки и ноги заелозили по
пыли.
— Да… именно так он поступил с нами. — ответил Катберт. — Я
лишь вернул ему должок. — Он посмотрел вниз. — Именно это я и хотел
показать тебе, Роланд. Этот кусок земли. Это облако пыли, в котором ты
сейчас лежишь. Попробуй ее на вкус. Может, это тебя разбудит.
Теперь уж и в Роланде закипела злость. Он почувствовал, как
холодная ненависть заползает в голову, попытался бороться с ней,
понял, что проигрывает. Джонас уже перестал существовать для него.
Цистерны с нефтью, которые они нашли в СИТГО, перестали существовать.
Весь раскрытый ими заговор постигла та же участь. Еще немного, и он
забыл бы про Альянс и ка-тет, который они всеми силами пытались
сохранить.
Ноги и руки вновь начали подчиняться ему. Он сел. Посмотрел на
Берта, опираясь руками о землю. С закаменевшим лицом. От звездного
света болели глаза.
— Я люблю тебя, Катберт, но больше не потерплю нарушения
субординации и приступов ревности. Если я отплачу тебе сполна,
наверное, от тебя останется мокрое место, поэтому ты получишь лишь за
удар, нанесенный тайком, когда я этого не ожидал.
— Насчет того, что ты можешь оставить от меня мокрое место, я не
сомневаюсь. Но сначала хочу, чтобы ты взглянул вот на это. — Чуть ли
не с презрением Берт швырнул сложенный листок.
Он ударился Роланду в
грудь и упал на колени.
Роланд взял листок в руки и почувствовал, как опадает высоко
поднявшаяся волна ярости.
— Что это?
— Разверни и посмотри. Чтобы прочесть, света достаточно.
Медленно, непослушными пальцами Роланд развернул листок и
прочитал записку Риа: