Увидела Сюзан четыре табуна
примерно по двадцать голов, медленно плывущих по зеленому лугу, точно
так же как в небе парят птицы. И девять табунов поменьше, от восьми до
четырех голов… несколько пар (они напомнили Сюзан влюбленных, но
сегодня ей напоминало об этом все вокруг)… скачущих одиночек…
несомненно, молодых жеребцов…
— Сто шестьдесят? — осторожно спросил он. Она в изумлении
воззрилась на него.
— Да. Сто шестьдесят. Именно это число я и хотела тебе назвать.
— А какую часть Спуска вы видим? Четверть? Треть?
— Гораздо меньше. — Она улыбнулась. — О чем ты и сам знаешь. Не
больше одной шестой.
— Если на каждой шестой части пасется сто шестьдесят лошадей,
всего выходит…
Она подождала, пока он скажет «девятьсот шестьдесят», а потом
кивнула. Он опустил голову, а потом вскрикнул от неожиданности, когда
Быстрый ткнулся мордой ему в поясницу. Сюзан поднесла руку ко рту
чтобы подавить смешок. По нетерпеливому взмаху руки, которым он
оттолкнул лошадиную морду, она поняла, что ему сейчас не до веселья.
— А сколько лошадей в конюшнях, тренировочных лагерях, на
различных работах?
— Одна на каждые три пасущиеся здесь. Приблизительно.
— То есть мы говорим о тысяче двухстах головах. Все лошади
породистые, никаких мутантов.
Тут она бросила на него удивленный взгляд:
— Да. Мутантов в Меджисе практически не рождается… и в других
Внешних феодах тоже.
— То есть из пяти жеребят нормальными рождается не три, а больше?
— Нормальными рождаются все пять! Разумеется, время от времени
попадается уродец, которого приходится забивать, но…
— Не один мутант из каждых пяти новорожденных? Один из пяти,
рождающийся… как это сказал Ренфрю… с лишними ногами или
внутренностями снаружи?
Для ответа хватило бы и изумления, отразившегося на ее лице.
— Кто мог тебе такое сказать?
— Ренфрю. Он также сказал, что в Меджисе не больше пятисот
семидесяти породистых лошадей.
— Да это же… — У нее вырвался смешок. — Глупость какая-то! Если
бы мой отец был здесь…
— Но его нет, — сухо оборвал ее Роланд. — Он мертв.
Поначалу она не поняла, что тон его изменился. А потом в голове
словно что-то щелкнуло. Сюзан сразу помрачнела.
— Смерть моего отца — несчастный случай. Ты это понимаешь, Уилл
Диаборн? {Несчастный случай.} Ужасное дело, но иногда бывает и такое.
Лошадь размозжила ему голову копытом. Океанская Пена. Френ говорит,
что Пена увидела змею в траве и потеряла контроль над собой.
— Френ Ленджилл?
— Да. — Сюзан побледнела, лишь на щеках остались пятна румянца,
совсем как розы в том букете, что он прислал ей с Шими.
— Сюзан побледнела, лишь на щеках остались пятна румянца,
совсем как розы в том букете, что он прислал ей с Шими. — Френ
отъездил с отцом многие мили. Они не были большими друзьями,
относились к разным сословиям, но часто ездили вместе. У меня есть
шапочка, которую первая жена Френа сшила для моего крещения. Они
объездили Спуск вдоль и поперек. Я не могу поверить, чтобы Френ
Ленджилл сказал неправду о смерти моего отца, не говоря уж о том, что
он… имел к ней какое-то отношение.
Однако она с сомнением смотрела на пасущихся лошадей. Очень
много. {Слишком много.} Ее отец это бы увидел. И задался бы тем же
самым вопросом, что сейчас возник у нее: а чье тавро стоит на лишних
лошадях?
— Так уж вышло, что Френ Ленджилл и мой друг Стокуорт
побеседовали о лошадях. — Голос Уилла звучал буднично, но на лице
отражалась тревога. — За стаканами родниковой воды, после того как мой
друг отказался от пива. Примерно о том же я говорил с Ренфрю на обеде
у мэра Торина. Когда Ричард спросил, сколько лошадей Меджис может
поставить под седло, Ленджилл ответил: порядка четырех сотен.
— Безумие.
— Похоже на то, — согласился Уилл. — Разве они не понимают, что
лошади находятся там, где вы можете их увидеть?
— Они знают, что мы только приступили к работе и начали с
рыбаков. До Спуска мы доберемся только через месяц, и я уверен, что за
это время они придумают, куда деть лишних лошадей. И пока они
относятся к нам… как бы это сказать? Хотя какая разница. Я не силен
в словах, а вот мой друг Артур называет их отношение «откровенным
презрением». Они оставляют лошадей у нас на виду в полной уверенности,
что мы не знаем, на что смотрим. Или надеясь, что не поверим
увиденному. Я очень рад, что встретил тебя здесь.
{Только потому, что я назвала тебе точное число пасущихся
лошадей? Или есть другая причина?}
— Но вам {придется} пересчитывать лошадей. От этого не уйти. Как
я понимаю, лошади Альянсу нужны.
Он как-то странно посмотрел на нее, словно она упустила
очевидное. Ей сразу стало не по себе.
— Что? О чем ты?
— Может, они рассчитывают, что лишние лошади отбудут к тому
моменту, когда мы займемся Стеком.
— Отбудут {куда?}
— Не знаю. Но мне это не нравится. Сюзан, этот разговор останется
между нами, хорошо?
Она кивнула. Даже в страшном сне она не могла представить себе,
что рассказывает кому-то не о разговоре — о встрече с Уиллом Диаборном
на Спуске, наедине, под надзором одних лишь Пилона и Быстрого.
— Может, за этим ничего не стоит. Но если предположить обратное,
знать об этом опасно.