{И где взять такую
лошадь, которая сможет целый день таскать на себе такую тушу,} подумал
Роланд. {Хотел бы посмотреть на это чудо.}
Эвери помахал им вслед рукой. Его помощники тоже спустились с
крыльца. Дейв — первым. И они проводили юношей взмахами рук.
3
Как только Альянсова молодежь, рассевшись на дорогих лошадей,
скрылась за поворотом, держа курс на Главную улицу, шериф и его
помощники опустили руки. Эвери повернулся к Дейву, тупое лицо которого
враз превратилось в куда как умное.
— Что думаешь, Дейв?
Дейв сунул монокль в рот и начал покусывать латунную оправу.
Шериф Эвери давно уже отказался отучивать его от этой привычки.
Сдалась даже жена Дейва, Джуди, а Джуди Холлис, в девичестве Джуди
Уэртнер, обычно добивалась того, чего хотела.
— Мягкие, — ответил Дейв. — Мягкие, как скорлупа яиц, только что
выскочивших из куриной задницы.
— Возможно. — Эвери засунул за пояс большие пальцы, покачался на
пятках, — Но тот, что говорил больше всех, в плоской шляпе, {не
думает,} что он мягкий.
— Не важно, что он {думает.} — Дейв все грыз монокль. — Сейчас он
в Хэмбри. И ему, возможно, придется сменить свою точку зрения на нашу.
За его спиной заржали другие помощники. Даже Эвери улыбнулся. Они
должны оставить этих богатеньких сосунков в покое, если богатенькие
сосунки не будут докучать им… такой приказ поступил из дворца
мэра… но Эвери не мог не признать, что не прочь общипать им перышки,
очень даже не прочь. А особенно ему хотелось врезать сапогом по яйцам
тому, кто насадил на луку седла этот идиотский птичий череп… он же
все время стоял и изгалялся над ним в полной уверенности, что такая
деревенщина, как Херк Эвери, не заметит, чем он занимается… но
настоящее удовольствие шериф бы получил, стерев этот ледяной взгляд с
глаз парня в плоской миссионерской шляпе, увидев, как поднимается в
них страх по мере того, как мистер Уилл Диаборн из Хемпхилла осознает,
что Нью-Канаан далеко и его богатый папашка ничем не сможет ему
помочь.
— Да. — Он хлопнул Дейва по плечу, — может, ему придется
переходить на наш образ мышления. — Он вновь улыбнулся… совсем
другой улыбкой, не из тех, которыми щедро одаривал счетоводов Альянса.
— Может, им всем придется.
4
Трое юношей проехали вереницей мимо «Приюта путников» (молодой и,
несомненно, слабоумный парень с торчащими во все стороны темными
волосами, который изо всех сил скреб кирпичное крыльцо, поднял голову
и помахал им рукой.
Они ответили тем же). Затем перестроились в ряд, с
Роландом посередине.
— И что вы думаете о нашем новом друге, Главном шерифе? — спросил
Роланд.
— Нет у меня никакого мнения. — радостно заявил Катберт. —
Абсолютно никакого. Мнение — это политика, а политика — зло, из-за
которого многих вздергивают на сук, когда они еще молоды и красивы. —
Он наклонился вперед, побарабанил пальцами по грачиному черепу. —
Дозорному, правда, он не глянулся. Сожалею, что приходится говорить об
этом, но дозорный держит шерифа Эвери за мешок с жиром, в котором нет
ни одной заслуживающей доверия кости.
Роланд повернулся к Алену:
— А что скажешь ты, молодой мастер Стокуорт?
Ален ответил не сразу, такая уж у него была привычка, пожевывая
травинку, которую сорвал, наклонившись над газоном:
— Если бы, проходя мимо, он заметил, что мы горим, думаю, он бы
не остановился, чтобы пописать на нас.
Катберт расхохотался.
— А ты, Уилл? Что скажешь ты, дорогой капитан?
— Он-то меня не заинтересовал… за исключением одной фразы.
Учитывая, что пастбище для лошадей, которое они зовут Спуском, тянется
на тридцать колес вдоль моря и уходит в глубину на пять-шесть, там уже
начинается пустыня, откуда, по-вашему, шериф Эвери узнал, что мы
разбили лагерь на земле Кройдона, на его ранчо «Пиано»?
Они посмотрели на него, сначала удивленно, потом раздумчиво.
Катберт вновь наклонился и постучал пальцами по грачиному черепу.
— За нами следили, а ты ничего об этом не сказал? Останешься без
ужина, сэр, а если такое повторится, прямая тебе дорога на каторгу!
Но прежде чем они двинулись дальше, мысли о шерифе Эвери покинули
голову Роланда, уступив место более приятным — о Сюзан Дельгадо. Он
нисколько не сомневался, что увидит ее следующим вечером. Интересно,
распустит ли она волосы? Он с нетерпением ждал ответа на свой вопрос.
5
И вот они подъехали к дворцу мэра. {Пусть начинается игра,}
подумал Роланд, не представляя себе, откуда ему на ум пришла эта
фраза, уж конечно, не думая о «Замках»… во всяком случае, тогда
Грумы увели лошадей, и какое-то время они втроем стояли у
лестницы, сбившись в кучку, почти как лошади в плохую погоду.
Разноцветные факелы освещали их безбородые лица. Из дома доносились
перезвон гитар, голоса, веселый смех.
— Постучимся? — спросил Катберт. — Или просто откроем двери и
войде?
Отвечать Роланду не пришлось. Парадные двери гасиенды
распахнулись, и на пороге появились две женщины, обе в длинных, с
белыми воротниками платьях, напомнивших юношам туалеты, в которых
щеголяли жены купцов в их родном феоде. В свете факелов в волосах у
женщин заблестели крохотные бриллиантики.