— Есть что-нибудь?
Он надеялся вновь увидеть розовую искру в черноте шара и
одновременно страшился этого.
— Нет. Он заговорит, если будет на то необходимость… можешь на
это рассчитывать.
— Тогда какой от тебя прок, старуха?
— Узнаешь, когда придет время, — ответила Риа, высокомерно глядя
на него (но, к своей радости, Джонас заметил в ее взгляде и страх).
Джонас вновь занял место во главе маленькой колонны. Он решил,
что возьмет шар у Риа при возникновении малейшей угрозы. Откровенно
говоря, с головой его творилось что-то странное. Словно его искушало
манящее желание заглянуть в розовые глубины шара. Желание это разожгла
та розовая искра, что ему довелось увидеть.
Ерунда, сказал он себе. Шар тут ни при чем. Это предвкушение
битвы. Как только мы покончим с мальчишками, я снова стану самим
собой.
Если бы так оно и было. Но Джонас в этом сильно сомневался.
Ренфрю уже пристроился к Клею. Джонас втиснулся между ними.
Ужасно болела сломанная нога — еще один дурной знак.
— Что Ленджилл? — спросил он Ренфрю.
— Собирает людей, — ответил Ренфрю. — За Френа Ленджилла можно не
беспокоиться. Он приведет тридцать человек.
— Тридцать! Клянусь телом Гарри, я же говорил ему, что мне нужно
сорок! Как минимум сорок!
Ренфрю смерил его взглядом, поморщился от особенно сильного
порыва ветра. Натянул шейный платок на нос и рот. Ковбои, замыкающие
колонну, давно уже это сделали.
— Ты очень боишься этих трех мальчишек, Джонас?
— Боюсь за нас обоих, наверное, поскольку ты слишком глуп, чтобы
понять, кто они такие и на что способны. — Джонас тоже натянул платок
на лицо и продолжил уже более спокойным голосом, потому что не хотел
преждевременно пугать этих болванов. Пока они ему нужны. А как только
шар перейдет к Латиго, ситуация в корне изменится. — Хотя, возможно,
мы их и не увидим.
— Вполне вероятно, что они уже в тридцати милях отсюда и во всю
прыть, на какую способны их лошади, несутся на запад. — согласился
Ренфрю. — Я готов отдать пару золотых тому, кто расскажет, как они
вырвались на свободу.
Какое это теперь имеет значение, идиот, подумал Джонас, но ничего
не сказал.
— Что же касается людей Ленджилла, то это самые крепкие парни.
Если дойдет до дела, эти тридцать будут сражаться, как шестьдесят.
Джонас встретился взглядом с Клеем. Я поверю в это, только когда
сам увижу, прочитал он в глазах Клея и вновь подумал о том, что не зря
Рейнолдс нравится ему больше Роя Дипейпа.
— Сколько вооруженных?
— Огнестрельным оружием? Может, половина. Они выедут через час
после нас.
— Хорошо. — По крайней мере тыл им прикроют. Хоть за это он мог
не беспокоиться. Ему не терпелось избавиться от этого треклятого шара.
Ой ли? прошептал полубезумный голос из глубин подсознания. А
хочется ли?
Джонас игнорировал голос, пока тот не смолк. Полчаса спустя они
свернули с дороги на Спуск. В нескольких милях впереди серебрилось под
луной море Плохой Травы.
7
Примерно в то самое время, когда Джонас и его отряд свернули на
Спуск, Роланд, Катберт и Ален садились в седла. Сюзан и Шими стояли у
дверей хижины, держась за руки и не отрывая от них глаз.
— Вы услышите взрывы цистерн и почувствуете запах дыма. —
обратился к ним Роланд. — Даже если ветер будет дуть от вас, все равно
почувствуете. А через час увидите дым в другом месте. Там, — он
указал, где. — Будет гореть хворост у устья каньона.
— А если мы ничего не увидим?
— Уезжайте на запад. Но ты увидишь, Сью. Клянусь тебе, увидишь.
Она шагнула к нему, положила руки ему на бедро, посмотрела на
него в свете закатывающейся луны. Он наклонился, провел рукой по
волосам, поцеловал в губы.
— Иди и возвращайся живой и невредимый, — пожелала Роланду Сюзан,
оторвавшись от него.
— Да, — внезапно добавил Шими, — Сражайтесь мужественно и
победите в честном бою. — Он подошел, и застенчиво коснулся сапога
Катберта. Катберт наклонился, взял руку Шими, пожал ее.
— Береги ее, старина.
Шими кивнул:
— Обещаю.
— Поехали. — Роланд боялся, что расплачется, если еще секунду
будет смотреть на ее запрокинутое лицо. — Пора.
Они медленно отъехали от хижины, но прежде чем трава сомкнулась,
отрезав их от Сюзан и Шими, он оглянулся в последний раз.
— Сью, я тебя люблю.
Она улыбнулась. Прекрасной, лучезарной улыбкой:
— Птички и рыбки, медведи и зайки.
В следующий раз Роланд увидел ее внутри Колдовской радуги.
8
Западнее Плохой Травы Роланд и его друзья увидели лишь тучи
песка, которые ветер гнал над каменистой землей. Лунный свет превращал
эти тучи в загадочных фантомов. Иной раз песок опадал, открывая им
Скалу Висельников, в двух колесах от них, и устье каньона Молнии, в
двух колесах дальше. Иногда они видели только песчаную пелену. За ними
о чем-то пела под ветром высокая трава.
— Как самочувствие, парни? — спросил Роланд. — Все в порядке?
Оба кивнули.
— Я думаю, сегодня придется пострелять.
— Мы будем помнить лица наших отцов, — заверил его Катберт.
— Да.
— Да. — согласился Роланд. — Мы очень даже хорошо будем их
помнить. — Он потянулся. — Ветер в нашу пользу, не в их… это плюс.
Мы их услышим. И сможем понять, сколько их. Правда? Оба вновь кивнули.
— Если Джонас по-прежнему уверен в себе, он появится скоро, с
маленьким отрядом, теми, которых успел собрать сразу, и с магическим
кристаллом. В этом случае мы нападем на них, перебьем всех и захватим
Колдовскую радугу.
Ален и Катберт молчали, внимательно слушая. Налетел ветер. Роланд
схватился за шляпу, которая едва не слетела у него с головы.
— Если он нас испугается, думаю, тогда появится позже, уже с
большим отрядом. В этом случае мы пропустим их… потом, если ветер
по-прежнему будет нам помогать, пристроимся им в хвост.
Катберт заулыбался.
— О, Роланд. Твой отец может гордиться тобой. Четырнадцать лет, а
хитер как дьявол!
— Пятнадцать, когда встанет следующая луна, — на полном серьезе
ответил Роланд. — Если нам придется следовать этому плану, будем
убивать тех, кто едет последним. Следите за моими сигналами, хорошо?
— Мы собираемся подъехать к Скале Висельников в составе их
отряда? — спросил Ален. Он всегда отставал на шаг-другой от Катберта,
но в данном случае Роланд не возражал: иногда обстоятельность ценилась
выше быстроты. — Так?
— Если получится, да.
— Если розовый шар у них, остается надеяться, что он нас не
выдаст, — добавил Ален.
На лице Катберта отразилось удивление. Роланд прикусил губу: иной
раз Ален соображал очень даже быстро. Эта неприятная идея возникла у
него раньше, чем у Берта… раньше, чему него самого.
— В это утро нам надо надеяться на многое, но мы будем
действовать по обстановке.
Они спешились, сели рядом с лошадьми у самой границы Плохой
Травы, изредка перекидываясь словом. Роланд наблюдал за клубами
серебряной пыли, несущимися над пустыней, и думал о Сюзан. Представлял
себе, как они поженятся, поселятся на свободных землях к югу от
Гилеада. К тому времени Фарсон потерпит поражение, «сдвинувшийся» было
мир вернется на прежнее место (оставшийся в нем ребенок почему-то не
сомневался, что смерть Джона Фарсона положит конец всем бедам), и его
стрелецкая служба окончится. Не прошло и года, как он получил право
носить на бедрах шестизарядные револьверы… и большие револьверы его
отца, если Стивен Дискейн решит передать их ему… но он уже устал от
этой ноши. Поцелуи Сюзан размягчили его сердце, показали, что есть и
другая жизнь. Может, лучшая. С домиком, детьми…
— Они идут. — Восклицание Алена вернуло Роланда к реальности.
Стрелок поднялся, держа в руке поводья Быстрого. Рядом стоял
Катберт.
— Большой отряд или маленький? Ты… ты знаешь?
Ален стоял, глядя на юго-восток, вытянув перед собой руки,
ладонями вверх.