— Ка, по словам Сюзан,
как ветер. — Он посмотрел сначала на Катберта, по его левую руку,
потомка Алена — по правую. — Теперь наша ка — Башня. А прежде всего
моя ка. Но не ее. Даже Джон Фарсон более не наша ка. Если мы и
выступим навстречу его людям, то не для того, чтобы победить их.
Просто наш путь будет лежать на запад. — Он поднял руки, потом опустил
их, как бы говоря: Что еще вы хотите от меня услышать?
— Нет никакой Башни, — мягко заметил Катберт. — Я не знаю, что ты
видел в этом хрустальном шаре, но никакой Башни нет! Да, это символ,
такой, я полагаю, возможно, как чаша Артура, как крест Иисуса… но
настоящего сооружения, реального…
— Да, — прервал его Роланд, — Башня существует.
Они повернулись к нему и не увидели и тени сомнения на его лице.
— Башня существует, и наши отцы это знают. За черной землей… я
не могу вспомнить, как она называется, это забылось… находится
Крайний мир, и в Крайнем мире стоит Темная Башня. Ее существование —
великая тайна, которую хранят наши отцы. Именно эта тайна и соединяла
их вместе в ка-тет все эти годы, с того самого момента, как мир
«сдвинулся». Когда мы вернемся в Гилеад… если вернемся, но я думаю,
что так оно и будет… я расскажу им то, что видел, и они подтвердят
правоту моих слов.
— Ты все это увидел в кристалле? — с дрожью восторга в голосе
спросил Ален.
— Я увидел многое.
— Но не Сюзан Дельгадо, — уточнил Катберт.
— Нет. Когда мы покончим с этими людьми и она порвет с Меджисом,
ее участие в нашем ка-тете завершится. Меня поставили перед выбором:
Сюзан и моя жизнь с ней и нашим ребенком, которого она носит… или
Башня. — Трясущейся рукой Роланд вытер со лба пот. — Я не колеблясь
выбрал бы Сюзан, если б не одно «но»: Башня рушится. А если она
упадет, мы лишимся окружающего нас мира. Возникнет хаос, масштабы
которого невозможно представить. Мы должны идти к Башне… и мы
пойдем.
Над его не знающими бритвы щеками, под гладким, без единой
морщинки, юношеским лбом, сверкнули глаза не ведающего пощады
воина-убийцы глубокой древности, те самые глаза, которые Эдди Дин
увидел в зеркале туалета авиалайнера. Но только теперь в них стояли
слезы.
А вот в голосе не было ничего детского или юношеского.
— Я выбрал Башню. Это мой долг. Пусть она проживет долгую и
счастливую жизнь с кем-то еще… и она встретит такого мужчину, со
временем. Что же касается меня, я выбрал Башню.
11
Сюзан вскочила на Пилона, которого Шими вывел во двор после того,
как поджег портьеры в большой гостиной.
Олив Торин оседлала одного из
меринов, принадлежащих феоду, Шими сел на него же, позади вдовы мэра,
держа в одной руке веревку — поводья Капи. Мария открыла хозяйственные
ворота, пожелала им удачи, и все трое покинули Дом-на-Набережной.
Солнце скатилось почти к самому горизонту, но ветер унес практически
весь дым, поднимавшийся раньше. Если в пустыне что и произошло, то
осталось в прошлом… или случилось в другом слое того же настоящего.
Роланд, я желаю тебе успеха, подумала Сюзан. Скоро я увижу тебя,
дорогой… как только смогу.
— Почему мы едем на север? — спросила она через полчаса.
— Потому что Прибрежная дорога дает нам шанс на спасение.
— Но…
— Ш-ш-ш! Они узнают, что ты сбежала, и первым делом обыщут
дворец… если он, конечно, не сгорел. А не найдя тебя во дворце,
поскачут следом за тобой на запад, по Великому Тракту. — Она
встретилась с Сюзан взглядом, и та подумала, что Олив Торин совсем не
такая мямля, как думали в большинстве своем жители Хэмбри. — Я бы сама
подумала, что ты ускакала именно в том направлении, значит, точно так
же подумают и остальные. Так зачем облегчать им жизнь? Пусть ищут там,
где тебя нет.
Сюзан промолчала. Она пребывала в полной растерянности, но Олив
вроде бы знала, что делает, и Сюзан это не могло не радовать.
— К тому времени как они поймут, что на западе им искать нечего,
уже стемнеет. Эту ночь мы проведем в пещере в пяти милях отсюда. Я же
дочь рыбака, поэтому знаю все эти пещеры. — Мысль о пещерах, в которых
она играла девочкой, приободрила Олив. — Завтра мы повернем на восток,
как тебе и хотелось бы. Боюсь, какое-то время тебе придется иметь в
дуэньях старую толстую вдову. Лучше сразу свыкнись с этой мыслью.
— Бы очень добры, — прошептала Сюзан. — Вам следовало отослать
меня и Шими вдвоем, сэй.
— И остаться с чем? Мне даже на кухню послать некого. Френ
Ленджилл уже решил, что он главный, и у меня нет никакого желания
дожидаться его возвращения. Вдруг он придет к выводу, что меня стоит
объявить сумасшедшей и засадить в клетку? А может, мне ждать, пока
мэром станет Хэш Ренфрю и будет класть сапоги на мои столы? — Олив
даже рассмеялась.
— Сэй, мне очень жаль.
— Сожалеть мы будем позже, — ответила Олив на удивление радостным
голосом, — а сейчас главное для нас — добраться до пещер
незамеченными. Пусть думают, что мы растворились в воздухе как
утренний туман. Придержи коня.
Когда ее мерин остановился. Олив приподнялась на стременах,
огляделась, определилась с местом, где находится, повернулась в седле,
чтобы поговорить с Шими.
— Молодой человек, тебе пора перебираться на мула и возвращаться
в Дом-на-Набережной. Если за нами будет погоня, ты должен завернуть их
несколькими умными словами. Ты сможешь это сделать?
Плечи Шими поникли.