..
— Есть у меня одна идея, — прервал его Катберт. — Правда, она
требует доработки. Я уверен, Роланд сможет помочь… если кому-то из
нас удастся на несколько минут завладеть его вниманием.
Они помолчали, оглядывая двор. В бункере уютно ворковали голуби.
Ален свернул самокрутку. Времени на это ушло немало, конечный продукт
мог вызвать у заядлого курильщика разве что улыбку, но она не
развалилась, когда Ален раскурил ее.
— Твой отец содрал бы с тебя шкуру, если б увидел у тебя в руке
сигарету. — В голосе Катберта слышалось восхищение. А вот годом позже,
когда Охотничья Луна вновь поплыла по небосводу, уже все трое стали
заядлыми курильщиками, обожженные солнцем молодые люди, оставившие
позади свою юность.
Ален кивнул. От крепкого табака Внешней Дуги у него голова шла
кругом и першило в горле, но сигарета успокаивала нервы, а именно
сейчас его нервы нуждались в успокоительном. Насчет Берта он ничего
сказать не мог, но сам чувствовал в ветре запах крови. Возможно, и
той, что предстояло пролить им. Его это не пугало, во всяком случае,
пока, но не могло не тревожить.
4
Хотя Катберта и Алена с детских лет учили воевать, они, как и
огромное большинство подростков их возраста, свято верили, что старшие
все делают лучше их, особенно если речь шла о стратегическом
планировании. Они также полагали, что взрослые всегда знали, что
делают. Роланд, даже ослепленный любовью, воспринимал взрослых куда
более прагматично, но его друзья забыли, что в игре в «Замки» обе
стороны не ведают о маневрах противника. И они бы очень удивились,
узнав, что по крайней мере двое из трех Больших охотников за гробами
очень нервничают из-за юной троицы из Привходящего мира и крайне
издерганы выжиданием, взятым на вооружение обеими сторонами.
Как-то ранним утром, когда в небе еще светилась половинка
Охотничьей Луны, Рейнолдс и Дипейп спустились вместе со второго этажа
«Приюта путников». В большом зале царила тишина, прерываемая разве что
всхрапываниями. В самом большом салуне Хэмбри веселье закончилось до
следующего вечера.
Джонас в компании молчаливого гостя раскладывал пасьянс «Канцлер»
на столике Корал слева от дверей. В это утро он надел плащ: дыхание
легким парком вырывалось изо рта, когда он наклонялся над картами. До
утренних заморозков дело еще не дошло, но они были явно не за горами.
Об этом свидетельствовал холодный воздух.
Курилось и дыхание гостя Джонаса. Кимба пришел в толстом сером, с
крошечными оранжевыми крапинками, пончо. Они как раз собрались
обсудить интересующие их вопросы, когда Рой и Клей
(Пинч и Джилли, подумал Раймер)
показались на лестнице.
И их ночь, проведенная у шлюх на втором
этаже, закончилась.
— Элдред, — поздоровался Рейнолдс.
— Сэй Раймер.
Раймер кивнул, чуть поморщился, переводя взгляд с Рейнолдса на
Дипейпа:
— Долгих вам дней и приятных ночей, джентльмены. — Разумеется,
мир сдвинулся, подумал он. И доказательство тому — эти две темные
личности, играющие столь важные роли во всей этой истории. Впрочем, и
сам Джонас не намного их лучше.
— Можем мы перекинуться с тобой парой слов, Элдред? — спросил
Клей Рейнолдс. — Мы с Роем поговорили и…
— Напрасно, — дребезжащим, как всегда, голосом ответил Джонас.
Раймер не удивился бы, если б такой голос оказался у Ангела смерти. —
Разговоры ведут к мыслям, а мысли для таких, как вы, парни, опасны.
Все равно что ковырять в носу патронами.
Дипейп загоготал, словно не понял, что смеются-то над ним.
— Джонас, послушай, — начал Рейнолдс и в нерешительности
посмотрел на Раймера.
— Ты можешь говорить при сэй Раймере. — Джонас выложил новый ряд
карт. — Он, в конце концов, наш основной работодатель. Я раскладываю
пасьянс «Канцлер» в его честь. На лице Рейнолдса отразилось
недоумение.
— Я думал… то есть мне казалось, что мэр Торин…
— Мэра Торина не интересуют детали нашего договора с
Благодетелем, — ответил Раймер. — Он вполне доволен той долей прибыли,
что причитается ему в этой сделке, мистер Рейнолдс. Сейчас главная
забота мэра — приближающая ярмарка Жатвы. Он хочет, чтобы все прошло
гладко, дабы потом… материализовать договоренности, достигнутые с
известной тебе юной леди.
— Ох уж эти дипломатические обороты, — покачал головой Джонас. —
Сейчас, Рой, я тебе все растолкую. В эти дни мэр Торин главным образом
гоняет шкурку, мечтая о том, как его червячок залезет в персик Сюзан
Дельгадо. Готов поспорить, что в тот момент, когда раковина откроется
и он увидит перед собой жемчужину, ему не удастся добраться до нее.
Сердце у него разорвется от возбуждения, и он замертво рухнет на юную
красотку. Да, так и будет!
Дипейп опять загоготал, локтем ткнув Рейнолдса в бок:
— Он прав, не так ли, Клей? Так и будет!
Рейнолдс улыбнулся, но в глазах его оставалась тревога. Улыбка,
холодная, как ноябрьский лед, изогнула и губы Раймера. Он указал на
семерку, которая выскочила из колоды.
— Красное на черное, мой дорогой Джонас.
— Никакой я тебе не дорогой, — Джонас положил семерку бубен на
восьмерку пик, — и советую это запомнить. — Потом обратился к
Рейнолдсу и Дипейпу: — Так что вам, парни, нужно? Мы с Раймером как
раз собрались держать совет.
— Может, нам всем есть что обсудить. — Рейнолдс положил руку на
спинку стула. — Посмотреть, не совпадают ли наши мысли.