— Да, были.
Как и я. Да помогут мне боги, но я там был. Я это сделал. — Он закрыл
лицо руками, и тело его сотрясли рыдания.
Сюзанна шустренько перебралась к нему. Одной рукой обняла, второй
оторвала его руки от лица. Поначалу Роланд упирался, но она
настаивала, и он таки опустил руки, руки убийцы, открыв полные слез и
тоски глаза. Сюзанна привалила его к своему плечу:
— Успокойся, Роланд. Успокойся и забудь. С этой частью твоего
прошлого покончено. Все позади.
— Такое не забывается, — возразил Роланд. — Ничего не выйдет. Я
буду помнить об этом всегда.
— Ты не убивал ее, — вставил Эдди. — Это слишком просто. — Лицо
Роланда по-прежнему прижималось к плечу Сюзанны, но слова слышались
отчетливо.
— Не всегда ответственность можно переложить на кого-то еще.
Некоторые грехи так и остаются висеть на человеке. Да, Риа там была, в
определенном смысле, но я не могу сказать, что вся вина лежит на ней,
как бы мне этого ни хотелось.
— Это не она. Во всяком случае, я имел в виду не ее.
Роланд вскинул голову.
— Что ты такое говоришь?
— %Ка,^ — ответил Эдди. — %Ка^ — как ветер.
3
В заплечных мешках они нашли еду, которую туда не клали: печенье
с эльфами на обертках [Эльфы — фирменный знак фирмы «Киблер»,
производящей кондитерские изделия.], сандвичи вроде тех, что продают
автоматы на бензозаправках, и колу неизвестной Эдди, Сюзанне и Джейку
марки. По вкусу — кока-кола, но упакованная в красно-белые банки с
надписью «Нозз-А-Ла».
Они поели, сидя спиной к деревьям и лицом к далекому Зеленому
дворцу, решив, что это ленч. %Если через час-другой начнет темнеть,^
подумал Эдди, %переименуем эту трапезу в ужин.^ Но он полагал, что
этого не потребуется. Внутренние часы вновь пошли, и этот загадочный,
но обычно не дающий сбоев механизм подсказывал, что после полудня
прошло совсем немного времени.
В какой-то момент Эдди встал, вскинул руку с банкой колы,
улыбнулся в объектив невидимой камеры.
— Когда я путешествую по стране Оз в моей новенькой
«такуро-спирит», я всегда пью «Нозз-А-Ла», — возвестил он. — Она
утоляет жажду, не вызывая позывов облегчиться! С ней я сразу чувствую
себя мужчиной! Она помогает мне познать Бога! Она придает мне
внешность ангела и потенцию тигра! Когда я пью «Нозз-А-Ла», я говорю:
«Господи! Как я рад, что живу! Я говорю…»
— Сядь, балаболка, — засмеялся Джейк.
— Олка, — согласился Ыш, его морда лежала на лодыжке Джейка, и он
с интересом следил взглядом за сандвичем мальчика.
Эдди уже собрался сесть, когда его взгляд вновь упал на
лист-альбинос. Это же не лист, подумал он и направился к дереву.
Действительно, не лист, а клочок бумаги. Он сдернул его с сучка. На
одной стороне увидел колонки «блах блах», «йак йак» и «все одно».
Обычно газеты двусторонние, но Эдди не удивился, не обнаружив на
обратной стороне текста… «Оз дейли базз», в конце концов, вышел
только один раз и в единственном экземпляре.
Но и обратной стороне нашлось применение. Эдди увидел две
дыбящиеся рожицы, а между ними строки, адресованные их %ка-тету:^
%В следующий раз я не уйду. Отступитесь^
%от Башни. Это мое последнее предупреждение.^
%Желаю Вам хорошо провести день.^
И ниже — рисунок: грозовое облако и вылетающая из него молния.
Эдди вернулся к своим друзьям, показал им записку. Каждый
прочитал ее, последний — Роланд. Он задумчиво провел по ней пальцем,
словно проверял, какова бумага на ощупь, потом протянул Эдди.
— Эр-Эф. — Эдди смотрел на подпись. — Человек, который руководил
Тик-Таком. Записка от него, не так ли?
— Да. Должно быть, он приволок Тик-Така из Лада.
— Точно, — кивнул Джейк. — Этот парень, Флегг, похоже, может с
первого взгляда вычислить настоящего балаболку. Но как они добрались
сюда раньше нас? Что может быть быстрее Блейна Моно?
— Дверь, — ответил Эдди. — Может, они прошли через одну из этих
особых дверей.
— Бинго! — воскликнула Сюзанна, вытянув руку ладонью вверх, и
Эдди хлопнул по ней.
— В любом случае он дает дельный совет, — заговорил Роланд. — И я
прошу отнестись к нему со всей серьезностью. Если вы хотите вернуться
в свой мир, я не возражаю.
— Роланд, я не верю своим ушам, — покачал головой Эдди. — После
того как ты перетащил меня и Сюзи сюда, хотя мы сопротивлялись изо
всех сил? Так не бывает.
— Я сделал это до того, как подружился с вами. До того, как
полюбил вас точно так же, как когда-то любил Алена и Катберта. И до
того, как мне пришлось… вспомнить прошлое. При этом… — Он
замолчал, глядя на свои ноги, уже в старых сапогах, погрузившись в
раздумья. Наконец вновь посмотрел на них. — Какая-то часть меня уже
много лет не шевелилась и не говорила. Я думал, она умерла. Как
выяснилось, нет. Я снова научился любить, и я понимаю, что это,
возможно, мой последний шанс полюбить. Я тугодум… это знали Ванней и
Корт, да и мой отец.
Я тугодум… это знали Ванней и
Корт, да и мой отец… но я не глуп.
— Тогда перестань валять дурака, — ответил ему Эдди. — Или
держать нас за идиотов.
— Дело в том, Эдди, что я губил своих друзей. И я не уверен, что
вновь готов пойти на такой риск. Особенно с Джейком… я… да ладно.
Нет у меня нужных слов. Впервые с того момента, как я повернулся в
темной спальне и убил мою мать, я осознал, что есть кое-что поважнее
Башни. Больше ничего сказать не могу.
— И не надо, довод весомый.
— И я того же мнения, — подала голос Сюзанна, — но Эдди прав
насчет %ка.^ — Она взяла бумажку, задумчиво провела по ней пальцем. —
Роланд, ты не можешь говорить о… %ка.^.. а потом дать задний ход
только потому, что у тебя убавилось воли и решимости.
— Боля и решимость — хорошие слова, — кивнул Роланд. — Но есть и
плохое выражение, которое обозначает то же самое. Слово это —
%навязчивая идея.^
Сюзанна передернула плечами, словно отметая его выводы.
— Сладенький, или вся эта затея — %ка,^ или ею тут и не пахнет.
%Ка,^ конечно, штука страшная, судьба с орлиными глазами и собачьей
пастью, но мне представляется, что без %ка^ еще ужаснее. — И она
бросила записку от Эр-Эфа на вытоптанную траву.
— Как ее ни назови, но вы умрете, если она перейдет вам дорогу, —
пробормотал Роланд. — Раймер… Торин… Джонас… моя мать…
Катберт… Сюзан. Спросите их. Любого из них. Если б вы могли
спросить.
— Ты упускаешь самое главное, — заметил Эдди. — Ты %не сможешь^
отослать нас назад. Или ты этого не понимаешь? Даже если найдется
дверь, мы в нее не пойдем. Я прав?
Он посмотрел на Джейка и Сюзанну. Они кивнули. Даже Ыш кивнул.
Нет, он не ошибся.
— Мы %изменились,^ — продолжил Эдди. — Мы… — Теперь он не смог
подобрать нужных слов. Не знал, как выразить свое желание увидеть
Башню… и другое желание, не менее сильное: и дальше ощущать бедром
большой револьвер с рукояткой из сандалового дерева. %Большая
железяка,^ как он привык о нем думать. Совсем как в песне Марти
Роббинса [Настоящее имя Мартин Дэвид Роббинсон (1925- 1982) —
известный американский певец и композитор.] о мужчине с большой
железякой на бедре. — Это %ка,^ — только и сказал он, словно последнее
слово все объясняло.
— Кака, — отозвался Роланд после короткой паузы.
Все трое, раскрыв рты, вытаращились на него. Роланд из Гилеада
пошутил.