Несколько капель упали на стойку, так тряслись ее пухлые
руки (уже без колец, кольца она давно обменяла в продуктовом магазине
на еду).
— Извините, сэй. Извините. Я только хотела как…
— Мне без разницы, что ты там хотела. — Тут Корал заметила, что
Шеб, который листал за пианино ноты, повернулся к стойке и смотрит на
нее. — А ты чего вылупился, жаба?
— Ничего, сэй Торин. Я…
— Тогда смотри куда-нибудь еще. И забери с собой эту свинью.
Почему бы тебе не трахнуть ее, а? Ей это только на пользу пойдет. Да и
тебе хуже не будет.
— Я…
— Вон! Или вы оглохли? Оба!
Красотуля и Шеб поспешили не к лестнице, ведущей на второй этаж,
а к двери кухни, но Корал это не волновало. Хоть в ад, лишь бы не
маячили перед глазами. Куда угодно, но чтоб она их не видела.
Она зашла за стойку, огляделась. Двое мужчин в дальнем углу
играли в карты. Рейнолдс наблюдал за ними, потягивая пиво. Еще один
мужчина сидел у стойки, устремив взгляд в никуда, затерянный в
собственных мыслях. Никто не обращал внимания на сэй Корал Торин, и
велика важность, если б и обращали? Если знала Красотуля, знали и
остальные.
Она провела пальцем по лужице виски на стойке, облизнула его,
провела снова, вновь облизнула. Схватила бутылку, но, прежде чем
успела налить себе виски, паукообразное чудище с серо-зелеными
глазами, шипя, запрыгнуло на стойку. Корал вскрикнула и отшатнулась,
выронив бутылку. Она упала между ее ног, но, о чудо, не разбилась. На
мгновение Корал решила, что у нее расколется голова: прилившая к мозгу
кровь разорвет череп, как яичную скорлупу. С грохотом упал стол:
картежники перевернули его, вставая. Рейнолдс выхватил револьвер.
— Ничего страшного. — Она едва узнала свой голос, так он дрожал.
Глаза пульсировали, сердце чуть не выскакивало из груди. А ведь
человек может умереть от страха, подумала она. — Ничего страшного,
джентльмены. Все в порядке.
Шестилапый кот, стоявший на стойке, вновь зашипел.
Корал наклонилась (когда ее голова опустилась ниже талии, она
вновь почувствовала, что мозг хочет разорвать череп), подняла бутылку,
увидела, что та еще на четверть полна, и отхлебнула прямо из горлышка.
Плевать она хотела, кто ее видит и что при этом подумает.
Словно услышав ее мысли. Масти зашипел в третий раз. На нем
красовался красный ошейник, из-под которого торчал клочок бумаги.
— Хочешь, чтобы я пристрелил его? — полюбопытствовал дребезжащий
голос. — Только скажи, я с удовольствием. Один выстрел, и от него
останутся одни когти. — У дверей стоял Джонас. Выглядел он так себе,
но Корал чувствовала, что ему действительно хватит одного выстрела.
— Нет. Старая сука превратит нас в саранчу, если мы убьем ее
любимца.
— Какая сука? — спросил Джонас, пересекая зал.
— Какая сука? — спросил Джонас, пересекая зал.
— Риа Дубативо. Риа с Кооса, как она себя называет.
— А! Не сука, а ведьма.
— Как ни скажи — все про нее.
Джонас погладил кота. Тот не возражал, даже чуть изогнул спину.
Шерсть у Масти была влажной, неприятной на ощупь.
— Как насчет того, чтобы поделиться? — спросил Джонас, указывая
на бутылку. — Еще, конечно, рано, но нога болит, как дьявол, уставший
грешить.
— Твоя нога, моя голова, рано или поздно. За счет заведения.
Джонас изогнул седые брови.
— Благодарить будешь потом, сейчас пей, дорогой.
Корал протянула руку к коту. Масти зашипел, но позволил ей
вытащить записку. Корал развернула ее и прочитала несколько слов,
написанных корявым почерком Риа:
ВСЕ ВЫПИЛА. ПРИШЛИ ПАРНЯ.
— Позволишь взглянуть? — спросил Джонас. После первого глотка
жизнь окрасилась в более радужные тона.
— Почему нет? — Корал протянула ему записку.
Джонас прочитал ее, вернул. Про Риа он и думать забыл, а
напрасно. Но всего и не упомнишь, не так ли? В последнее время Джонас
ощущал себя не наемным телохранителем, а поваром, который пытается
одновременно приготовить девять блюд для торжественного обеда. К
счастью, старая карга напомнила о себе. Благословим богов за ее жажду.
И его тоже, иначе он не оказался бы в нужном месте в нужное время.
— Шими! — проорала Корал. Виски подействовало и на нее: она
чувствовала, что вновь становится человеком. Даже подумала о том, а не
захочет ли Элдред Джонас провести вечерок с сестрой мэра… которая
знала, как использовать время с толком.
Появился Шими, с грязными руками, с розовым сомбреро, болтающимся
на спине.
— Да, Корал Торин! Я здесь!
Она смотрела мимо него, на небо. Сегодня не получится, даже для
Риа. С наступлением темноты Шими на дороге делать нечего, он просто не
доберется до города.
— Ничего. — Голос у нее помягчел. — Возвращайся к своим цветам и
хорошенько укрой их. Ночью может подморозить.
Она положила записку на стойку и нацарапала на ней единственное
слово:
ЗАВТРА.
Сложила записку, протянула Джонасу.
— Засунь ее под этот вонючий ошейник, а? Не хочу прикасаться к
нему.
Джонас выполнил ее просьбу. Кот одарил их еще одним диким
взглядом зеленых глаз, спрыгнул со стойки и исчез за дверьми.
— Время дорого. — Корал сама не очень-то понимала, что хотела
этим сказать, но Джонас согласно кивнул: ее слова не вызвали у него
возражений.