Красивая луна! Я видела ее,
когда она послала меня за дровами. Через окно Она выглядела…
молодой. — И опять, — Я бы хотела иметь такую.
— Нет… тебе она ни к чему. Но она у нее под кроватью?
— Да, в тайнике, который она открывает с помощью магии.
— У нее часть Радуги Мейрлина, — прошептал Катберт. — У этой
старой суки розовый шар, о котором говорил нам твой отец…
неудивительно, что она знает все.
— Нужно ли нам узнать что-то еще? — спросил Ален. — У нее
похолодели руки. Мы забрались очень глубоко. Пока все в порядке, но…
— Я думаю, мы узнали все, что хотели. — Сказать ей, чтобы она все
забыла?
Роланд без промедления мотнул головой — они ка-тет, у них нет
друг от друга тайн. Коснулся пальцев Сюзан. Да, очень холодные.
— Сюзан?
— Да, дорогой.
— Я сейчас произнесу стишок. Когда я закончу, ты будешь помнить
все, как и в прошлый раз. Хорошо?
С улыбкой она закрыла глаза:
— Рыбки и птички, медведи и зайки…
Улыбаясь, Роланд закончил за нее:
— Исполнят любое желанье твое.
Ее глаза открылись. Она улыбнулась.
— Ты. — Она поцеловала его — Ты со мной, Роланд. Ты со мной,
любовь моя.
Не в силах сдержать себя, Роланд заключил ее в объятия.
Катберт отвернулся Ален уставился на сапоги, откашлялся.
9
— Ты отнимешь у нее хрустальный шар? — спросила Сюзан. Они
возвращались в Дом-на-Набережной, и она сидела позади него, обхватив
за талию руками.
— Пока пусть он останется там, где находится сейчас. Магический
кристалл отдан ей на хранение Джонасом, который получил его от
Фарсона, в этом я не сомневаюсь. И его повезут на запад вместе с
остальным добром. В этом тоже сомнений быть не может. Мы возьмем его,
когда будем разбираться с нефтью и людьми Фарсона.
— Ты увезешь его с собой?
— Увезу или разобью. Скорее всего увезу, чтобы отдать отцу, но
это сопряжено с риском. Кристалл очень могущественный.
— Допустим, она увидит твои планы? Допустим, предупредит Джонаса
или Кимбу Раймера?
— Если она не увидит, как мы отнимаем у нее любимую игрушку, не
думаю, что она воспрепятствует исполнению наших планов. Полагаю, мы
нагнали на нес страха, а если она подпала под магию шара, то уже не
может оторваться от него, ей нет дела ни до чего другого.
— Но она его не отдаст. Она захочет, чтобы шар остался при ней.
Быстрый шел по тропе, проложенной в лесу вдоль берега.
Через
редеющие ветви они уже видели серые камни стены, окружающей
Дом-на-Набережной, с востока на них накатывал шум прибоя.
— Ты сможешь проникнуть во дворец незамеченной, Сюзан?
— Конечно.
— И ты знаешь, что должна делать ты, а что — Шими?
— Да. Давно мне не было так хорошо. Голова такая ясная, словно
отчистилась от тумана.
— Если так, благодарить надо Алена. Мне такое не под силу.
— В его руках волшебная сила?
— Да.
Они достигли калитки. Сюзан легко соскользнула на землю. Он тоже
спешился, встал рядом, обнял девушку за талию. Она смотрела на луну.
— Посмотри, она уже так пополнела, что начинает проглядывать лицо
Демона. Видишь его?
Линия носа, намек ухмылки. Глаза еще нет, но да, он видел Демона.
— Он так пугал меня, когда я была маленькая. — Сюзан говорила
шепотом, помня о близости дворца. — В полнолуние я даже закрывала
ставни. Я боялась, что Демон увидит меня, спустится и заберет к себе,
чтобы съесть. — Ее губы дрожали. — Дети такие глупые, не правда ли?
— Иногда.
В детстве он не боялся Демонической Луны, но боялся той, что
округлялась сейчас с каждой ночью. Будущее окутала тьма, и узкой была
тропа, ведущая к свету. — Я люблю тебя, Сюзан. Люблю всем сердцем.
— Я знаю. И я люблю тебя. — Она поцеловала его в губы, приложила
руку к своей груди, потом поцеловала теплую ладонь. Он крепко обнимал
ее, а она, над его плечом, смотрела на полнеющую луну.
— Неделя до дня Жатвы. — Fin de ano [завершение года (исп.).],
как называют его vaqueros и labradoros [земледельцы (исп.).]. Как это
время называют в твоей земле?
— Примерно так же. У нас оно называется закрытие года. Женщины
раздают всем маленькие подарки и поцелуи.
Сюзан тихонько рассмеялась:
— Может, твоя земля не покажется мне чужой.
— Лучшие поцелуи тебе придется приберечь для меня.
— Я приберегу.
— Что бы ни случилось, мы будем вместе, — твердо заявил Роланд,
но над ними, в звездном небе, усмехалась Демоническая Луна, словно
зная, какое им уготовано будущее.
Глава шестая
ЗАКРЫТИЕ ГОДА
1
Вот и приходит в Меджис fin de ano, называемое во Внутренних
феодах закрытием года. Приходит, как и тысячу раз до того… или
десять тысяч, или сто тысяч. Никто не может сказать точно: мир
«сдвинулся», и время стало не таким, как прежде.
Никто не может сказать точно: мир
«сдвинулся», и время стало не таким, как прежде. В Меджисе есть
поговорка: «Время — лицо на воде».
На полях мужчины и женщины в перчатках, одетые в самые толстые
пончо, добирают остатки картофеля. Ветер дует с востока на запад,
сильный ветер, пронизывающий, и в холодном воздухе стоит запах соли…
запах, что слезы. Los campensinos [крестьяне (исп.).] работают весело,
говоря о том, как славно погуляют на дне Жатвы, но они чувствуют
разлитую в воздухе грусть: год уходит. Убегает от них, как вода в
реке, и хотя никто об этом не упоминает, все знают.
В садах смеющиеся парни снимают с верхушек последние яблоки
(теперь, когда ветер дует не переставая, женщин до такой работы не
допускают). Над ними по ярко-синему небу эскадрильи гусей тянутся к
югу, выкрикивая на лету хрипловатое adieux [прощай (фр.)].
Маленькие рыбацкие баркасы уже вытащены из воды. Их владельцы
шкурят и красят корпуса. Работают они голые по пояс, несмотря на
ледяной ветер, и поют. Поют старые, передаваемые из поколения в
поколение песни…