Их папашки, возможно, сердятся на них, пока они живы, но,
думаю, к мертвым воспылают самой нежной любовью. Так уж устроены отцы.
Мы не можем допустить, чтобы на нас пала хоть тень подозрения. Ни в
коем разе.
— Тогда надо выводить из игры Дипейпа.
— Рой будет держаться молодцом, — дрожащим голосом возразил
Джонас. Бросил окурок на пол, раздавил каблуком. Посмотрел в
стеклянные глаза Сорви-Головы, сощурился, словно что-то подсчитывая. —
Твой приятель сказал — сегодня? Они прибыли сегодня, эти мальчишки?
— Да.
— Значит, завтра они заявятся к Эвери. — Он имел в виду Херка
Эвери, Главного шерифа и Старшего констебля Хэмбри, крупного мужчину с
толстенным животом.
— Похоже на то, — кивнул Клей Рейнолдс.
— Чтобы показать свои документы.
— Да, сэр, именно для этого. Поздороваться, значит, и
познакомиться.
Рейнолдс предпочел промолчать. Он часто не понимал Джонаса, но
сопровождал его с пятнадцати лет и знал, что дополнительных вопросов
лучше не задавать. Потому что вопросы эти могли закончиться
выслушиванием длинной лекции о других мирах, которые этот старикан
посетил, проникнув через, как он говорил, «особые двери». По разумению
Рейнолдса, ему до конца жизни хватило бы и обычных дверей, недостатка
которых в мире не ощущалось.
— Я поговорю с Раймером, а Раймер поговорит с шерифом насчет
того, где им стоит остановиться, — продолжил Джонас. — Я думаю о
бункере на ранчо «Полоса К». Ты знаешь, про что я?
Рейнолдс знал. В таком феоде, как Меджис, сориентироваться на
местности не составляло большого труда. «Полоса К» — участок брошенной
земли к северо-западу от города, неподалеку от говорящего каньона. В
устье каньона каждую осень сжигали сучья, но шесть или семь лет назад
ветер переменился, и стена огня пошла на «Полосу К». Сгорело все —
дом, конюшни, амбары. Остался только бункер. Рейнолдс решил, что
поселить там троицу из Внутренних феодов — отличная идея. Подальше от
Спуска, подальше от нефтяного поля.
— Тебе нравится, не так ли? — Джонас заговорил с сильным
хэмбрийским акцентом. — Да, тебе очень нравится, я это вижу, мой
милый. Знаешь, как говорят в Крессии? Если хочешь украсть серебро из
столовой, прежде всего запри собаку в кладовке.
Рейнолдс кивнул. Дельный совет.
— А эти грузовики. Как ты там их называешь, цистерны?
— Им хорошо и на нынешнем месте. Да и не можем мы перевезти их в
другое, не привлекая внимания, не так ли? Ты и Рой отправитесь туда и
прикроете их ветками. Нарубите побольше. Займетесь этим послезавтра.
— А где будешь ты, пока мы будем корячиться в СИТГО?
— Днем? Готовиться к обеду в доме мэра, недогадливый ты мой.
Нарубите побольше. Займетесь этим послезавтра.
— А где будешь ты, пока мы будем корячиться в СИТГО?
— Днем? Готовиться к обеду в доме мэра, недогадливый ты мой…
обеда, который даст Торин, чтобы представить гостей из Большого мира
местному обществу. — Джонас занялся очередной сигаретой. Взгляд его
при этом не отрывался от Сорви-Головы, но табака не просыпалось ни
крошки. — Приму ванну, побреюсь, уложу волосы… может, даже напомажу
усы. Как думаешь, Клей, стоит?
— Не перетрудись, Элдред.
Джонас рассмеялся. От этих визгливых звуков Крикун что-то
пробормотал, а Красотуля дернулась на стойке.
— Значит, Роя и меня на обед не пригласят?
— Обязательно пригласят, будут настойчиво просить прийти. —
Джонас протянул Рейнолдсу новую сигарету и принялся вертеть еще одну,
для себя. — Я извинюсь за вас. Будьте уверены, доводы приведу очень
убедительные. Вы будете мной гордиться. Крепкие мужчины всплакнут,
услышав причины вашего отсутствия.
— Значит, мы сможем провести целый день в этой грязи и вони,
забрасывая ветками эти цистерны. Ты очень добр, Джонас.
— Я буду задавать вопросы, — мечтательно продолжил Джонас. —
Переходить от одной группы гостей к другой… красивый, нарядный,
благоухающий восковицей… Я знаю парней, занимающихся тем же делом,
что и мы, которые, в первую очередь находят толстого весельчака,
который может поделиться с ними местными сплетнями… хозяина салуна
или бармена, может, владельца конюшни или одного из тех типов, что
всегда вертятся около тюрьмы или здания суда, засунув большие пальцы
рук в карманы жилетки. Что же касается меня, Клей, я полагаю, что
лучший источник информации — женщина, особенно если она худа как
палка, а нос у нее больше сисек. При этом она не красит губы и
зачесывает волосы назад.
— У тебя есть конкретная кандидатура?
— Да. Звать ее Корделия Дельгадо.
— Дельгадо?
— Ты знаешь эту фамилию, она на устах у всех. Сюзан Дельгадо
вскорости суждено стать наложницей мэра. Корделия — ее тетка. Я
подметил одну особенность человеческой натуры: люди предпочитают
говорить с теми, кто не высовывается, а не с шумливыми весельчаками,
которые всегда готовы угостить тебя выпивкой. На обеде я собираюсь
сесть с ней рядом, отметить аромат ее духов, которых, готов спорить,
не будет и в помине, и следить за тем, чтобы ее стакан для вина не
пустовал. Как тебе мой план?
— План чего? Вот что хотелось бы узнать.
— Для игры в «Замки», в которую нам предстоит сыграть, — ответил
Джонас, и веселость исчезла из его голоса. — Мы должны убедиться, что
эти парни посланы сюда в наказание за провинность, а не для того,
чтобы выполнять данное им поручение.