Автор: Роже Мартен дю Гар
Жанр: Проза
Год: 1987 год
Роже Мартен дю Гар. Семья Тибо
Семья Тибо — 1
Том 1
Посвящаю «Семью Тибо» братской
памяти Пьера Маргаритиса, чья смерть
в военном госпитале 30 октября 1918
года уничтожила могучее творение,
вызревавшее в его мятежном и чистом
сердце.
Р.М.Г.
СЕРАЯ ТЕТРАДЬ
I
На углу улицы Вожирар, когда они уже огибали здания школы, г-н Тибо, на
протяжении всего пути не сказавший сыну ни слова, внезапно остановился:
— Ну, Антуан, на сей раз, на сей раз я сыт по горло!
Молодой человек ничего не ответил.
Школа оказалась закрытой. Было воскресенье, девять часов вечера. Сторож
приотворил окошко.
— Вы не знаете, где мой брат? — крикнул Антуан.
Тот вытаращил глаза.
Господин Тибо топнул ногой.
— Позовите аббата Бино.
Сторож отвел их в приемную, вытащил из кармана витую свечку, зажег
люстру.
Прошло несколько минут. Г-н Тибо без сил рухнул на стул; он опять
пробормотал сквозь зубы:
— Ну, знаете ли, на сей раз!..
— Прошу извинить, сударь, — сказал аббат Бино, бесшумно входя в
комнату. Он был очень мал ростом, и, чтобы положить руку на плечо Антуану,
ему пришлось встать на цыпочки.
— Здравствуйте, юный доктор! Так что же случилось?
— Где мой брат?
— Жак?
— Он не вернулся сегодня домой! — воскликнул г-н Тибо, поднимаясь со
стула.
— Куда же он ушел? — спросил аббат без особого удивления.
— Да сюда, черт побери! Отбывать наказание!
Аббат заложил руки за пояс.
— Жака никто не наказывал.
— Как?
— Жак сегодня в школу не приходил.
Дело запутывалось. Антуан не спускал со священника глаз. Г-н Тибо
передернул плечами и обратил к аббату одутловатое лицо с набрякшими, почти
никогда не поднимавшимися веками.
— Жак сказал нам вчера, что его оставили на четыре часа без обеда.
Сегодня утром он ушел, как обычно. А потом, часов около одиннадцати,
вернулся, но застал только кухарку, мы все были в церкви; сказал, что
завтракать не придет, потому что оставлен на восемь часов, а не на четыре.
— Чистейшая фантазия, — заявил аббат.
— Днем мне пришлось выйти из дома, чтобы отнести свою хронику в «Ревю
де Де Монд»{26}, — продолжал г-н Тибо. — У редактора был прием, я вернулся
только к обеду. Жак не появлялся. Половина девятого — его нет. Я
забеспокоился, послал за Антуаном, вызвал его из больницы с дежурства. И вот
мы здесь.
Аббат задумчиво покусывал губы. Г-н Тибо приподнял веки и метнул острый
взгляд на аббата, потом на сына.
— Итак, Антуан?
— Что ж, отец, — сказал молодой человек, — если этот номер он задумал
заранее, значит, предположение о несчастном случае отпадает.
Поведение Антуана внушало спокойствие. Г-н Тибо придвинул стул и сел;
его живой ум перебирал десятки вариантов, но заплывшее жиром лицо ничего не
выражало.
— Итак, — повторил он, — что же нам делать?
Антуан размышлял.
— Сегодня — ничего. Ждать.
Это было очевидно. Но невозможность покончить с неприятной историей тут
же, сразу, применив отцовскую власть, а также мысль о конгрессе моральных
наук, который открывался послезавтра в Брюсселе и куда он был приглашен
возглавлять французскую секцию, вызвали у г-на Тибо приступ ярости, его лоб
побагровел. Он вскочил.
— Я подниму на ноги всю жандармерию, — крикнул он. — Или во Франции
больше нет полиции? Или у нас разучились разыскивать преступников?
Его сюртук болтался по обеим сторонам живота, складки на подбородке то
и дело ущемлялись углами воротничка, и он дергал головой, выбрасывая вперед
челюсть, точно конь, натягивающий поводья. «Ах, негодяй, — пронеслось у него
в мозгу. — Попасть бы ему под поезд!» И на какой-то миг г-ну Тибо
представилось, что все улажено — выступление на конгрессе и даже, быть
может, избрание на пост вице-президента… Но почти в ту же секунду он
увидел младшего сына лежащим на носилках, а потом в гробу, обрамленном
горящими свечами, увидел себя, сраженного горем отца, и всеобщее сочувствие
окружающих… Ему стало стыдно.
— Провести целую ночь в такой тревоге! — сказал он вслух. — Тяжело,
господин аббат, да, тяжело отцу переживать такие часы.
Он направился к дверям. Аббат выпростал из-за пояса руки.
— С вашего разрешения. — сказал он, потупясь.
Люстра освещала его лоб, наполовину прикрытый черной бахромкой волос, и
хитрое лицо, клином сбегавшее к подбородку. На щеках аббата проступили два
розовых пятна.
— Мы сомневались, сообщать ли вам об одном случае, сударь, который
произошел с вашим сыном совсем недавно и который должно рассматривать как
весьма и весьма прискорбный… Но в конце концов мы сочли, что в беседе с
вами могут выясниться важные подробности… И если вы будете так любезны,
сударь, уделить нам несколько минут…
Пикардийский акцент подчеркивал нерешительность аббата. Г-н Тибо, не
отвечая, вернулся к своему стулу и грузно сел; веки его были опущены.
— В последние дни, сударь, — продолжал аббат, — мы уличили вашего сына
в проступках особого свойства… в проступках чрезвычайно тяжелых… Мы даже
пригрозили ему исключением. О, разумеется, лишь для острастки. Он вам об
этом рассказывал?
— Вы же знаете, какой он лицемер! Он, как всегда, промолчал!
— Невзирая на серьезные недостатки нашего дорогого мальчика, не следует
считать его испорченным существом, — уточнил аббат. — И мы думаем, что и в
последнем случае согрешил он не намеренно, а по слабости своей; здесь
следует усматривать дурное влияние опасного товарища, каких, увы, так много
в государственных лицеях.