Фесс работал с холодным ожесточением. Впервые зомбирование ему пришлось выполнять ещё в Ордосе, на факультете малефицистики, когда декан факультета, дуотт Даэнур получил?таки разрешение на вскрытие могилы и «проведение соответствующих регламенту акций» с трупом. И хотя впоследствии Фессу случалось сулить кой?кому медленное и мучительное зомбифицирование живьем, на практике он прибегнул к этому лишь однажды. В жаркой салладорской пустыне, у чёрного обелиска. И после этого он никогда к этому не прибегал. А сейчас вот пришлось. И кто знает, вдруг мелькнула мысль, обзаведись я отрядом таких вот зомби на подходах к салладорскому некрополю, и не пришлось бы Миройе жертвовать собой. Пусть уж лучше инквизиторы рубили бы в капусту бесчувственные ходячие трупы.
Иногда Фессу казалось, что он слышит нечто вроде мягкого, обволакивающего голоса; слов разобрать он не мог, но отчего?то не сомневался — к нему обращалась Она, обращалась с поддержкой и одобрением.
С такой уверенностью не зомбированием заниматься, а готовить собственное самоубийство, мрачно подумал некромант, аккуратно подрезая трупу кожу вокруг щиколоток. Если Сущность что?то одобрила — кивни и сделай наоборот, твердил он себе, с маниакальной аккуратностью вычерчивая классическую семилучевую звезду. Звезду, а не эллипс, как он проделал в далёком Салладоре. Посылая своих ассасинов, Храм не мог не учитывать возможности провала. Значит, не мог не учитывать и вероятность зомбификации потерпевших поражение ассасинов.
Значит, не мог не учитывать и вероятность зомбификации потерпевших поражение ассасинов. Обязаны они были поставить и блок против этого, думал Фесс. Наверняка поставили. И защищаться они будут как раз от эллиптических конфигураций, они ж наверняка знакомы с классикой некромантии. Поэтому — звезда. Но кое?что будет, конечно же, общим. Так, два полюса всё равно должны находиться под головой и между коленями. Хорошо бы зомби при этом ещё ответил на вопросы.
Конечно, чертить звезду пришлось долго, нудно и мучительно. Расчёты требовались нешуточные.
Он заканчивал расставлять канделябры, когда в дверь тихонечко поскреблась Рыся.
— Папа… тут второй…
— Что, тоже умер?
— Нет. Я думаю, ему будет полезно посмотреть.
— Он же умрет наверняка! — поразился некромант.
— Не?а, не умрет. Я вот что придумала, — и Рысь принялась шептать что?то на ухо Фессу.
…Второго ассасина, по?прежнему связанного, Рысь с недетской силой втолкнула в покой. Несмотря на всю его храбрость, воину Храма сейчас явно пришлось собрать в кулак всю волю — в покое горели шандалы с чёрными свечами, мебель убрана, а в середине пустого пространства, на полу, аккурат в центре причудливой семилучевой звезды, лежал труп его товарища. Бледный, на шее, запястьях и щиколотках видны грубо стянутые сапожной дратвой швы. Сам некромант?Разрушитель стоял в дальнем углу, плотно завернувшись в иссиня?чёрный плащ. Мерным замогильным голосом он начал читать заклинания, и у воина Храма волосы зашевелились на голове — чародей приказывал мёртвому телу обрести подобие жизни, встать, ходить, говорить и выполнять все команды повелителя?некромансера. Волшебник призывал себе в помощь давно забытые и проклятые имена древних, Тёмных богов. Словно повинуясь звукам его голоса, то ярко вспыхивали, то почти угасали чёрные свечи. Гулкое эхо подхватывало произносимые слова, и они, словно призраки, носились под высокими сводами.
Труп, дотоле недвижно (как и положено трупу) лежавший в центре гептаграммы, конвульсивно дёрнулся, повинуясь какому?то особенно заковыристому пассажу в заклинаниях чёрного мага. Нога заскребла пол, пальцы руки впились в узкую щель меж плитами, словно пытаясь в последний миг найти хоть какое?то убежище.
Поздно. Зомбирование уже шло, и теперь прячься не прячься — всё едино.
Труп завыл. Утробно, низко, звериным отчаянным воем, перекрутился, словно пытаясь уползти прочь или хотя бы вырваться из зачарованной клетки гептаграммы, где его раз умершую плоть наполняли сейчас невидимые глазу существа, которые, собственно говоря, и обеспечат зомби возможность шагать, смотреть и даже говорить. Могучий поток силы от некроманта вливался сейчас в мёртвое тело, и, повинуясь приказам чародея, погибший воин, шатаясь, поднялся на ноги. Последние аккорды волшбы, голос некроманта стих, а из уст новосотворённого зомби вырвался вопль, отчаянный и безнадёжный; так кричит волчица, потерявшая всё потомство. А сейчас кричала, казалось, сама плоть, не только не живая, но и не мёртвая. Видимость жизни телу придала сила некроманта, до срока вложенная в каркас из неодушевлённого мяса и костей.
— Отлично, — холодно проговорил Фесс, глядя на дело своих рук. — Превосходно. Качественный зомби, выносливый и понятливый. Ну, теперь твоя очередь, ассасин.
Глаза убийцы расширились от непереносимого ужаса. Высокий лоб весь испещрили бисеринки пота, зубы оскалились. Ассасин был смел и опытен, но вид подъятого товарища, коему теперь уготованы жуткие муки как кара за службу чёрному волшебнику, пусть даже службу и невольную, — этот вид способен был потрясти кого угодно. Воин Храма не боялся смерти, он знал, что если возникнет угроза хранимым им тайнам — его дыхание просто покинет ненадёжное тело, и Сила Храма позаботится о своём верном защитнике. Но если его превратят в ходячего мертвяка, зомби, бездушного, бездумного, не мёртвого и не живого, Храм не сможет ему помочь.
Не сможет, потому что в пределах Эвиала нет и не может быть всесильных, тем, кому доступно и дозволено всё.
— Ну что, ты готов послужить мне? — словно хлыстом ожёг холодный, ядовитый голос. По лицу ассасина пот катился уже крупными каплями. — Будет больно, но ничего не поделаешь. Зато смерть потеряет власть над тобой и, мой будущий верный слуга, ты сможешь…