— Как тебе во?он те горушки круглые? Они, по?моему, и вовсе в воздухе висят, — она вытянула руку.
— Молодец, девочка, — одобрил её выбор отец. — Туда и пойдём.
— А есть что станем? Я, конечно, у поури к чему только ни привыкла, да и потом разносолами не баловалась, но…
— Отыщем место и поохотимся, — заверил её отец.
Идти сперва оказалось нетрудно. Но только сперва.
Этому месту и в самом деле лучше всего подходило название Дно Миров. Фиолетовый мох быстро кончился. Путь преградила расщелина, залитая непроглядным мраком, и из неё рвался вверх поток сухого жара. Над расщелиной не дрожал воздух — тут нечему было дрожать. А справа и слева вздыбливались… нет, не две скалы, а что?то вроде громадных живых колонн, сотканных из мириадов вьющихся, переплетённых стеблей, побегов и листьев. Листья скорее походили на сплющенные желтоватые пальцы с уродливыми обломанными ногтями. С вершины левой громады низвергался вниз небольшой, но звонкий водопад. Откуда бралась там влага, ответить бы не смог никто. Возможно, тоже из другого мира…
— Пробиваться силой бессмысленно, — резюмировал отец.
— Вправо?влево?.. — Если нет пути вперёд, логично свернуть, с некоторым раздражением подумала Ниакрис.
— Гм. Вправо?влево. Да нет. Придётся поворачивать. Пойдём в обход.
…Дно Миров, по?видимому, не знало, что такое ночь. Всё тот же мягкий свет продолжал разливаться по окрестностям — и ни малейших признаков сумерек или заката. Со времён жёсткой храмовой школы Ниакрис умела точно определять, сколько минуло времени — они с отцом шли уже без малого четырнадцать часов. Некромант, как и говорил, плыл над самой землёй, Лейт — угрюмо и упрямо меряла шагами безумную «землю» Дна.
…Они не сумели обогнуть с виду такой милый и мирный зелёный холм с разлёгшимся на склоне чёрным многощупальцевым чудовищем, так что пришлось потрудиться огню и стали.
— Ну, теперь?то о нас уже все местные собаки узнали, — проворчал отец, когда они оставили дымящийся, выжженный склон позади. Спрут тоже неплохо умел обращаться с магией и раскинул по окрестности целую сеть мелких, почти невидимых отростков?щупов. Ниакрис заработала приличные ожоги на щеке, шее и плече, у чародея?отца вновь открылась и закровоточила рана на ноге. Ну, а мелкие ссадины, царапины (и довольно глубокие), и синюшные следы от присосок гада — уже не в счёт.
Дно Миров представлялось идеальным местом для любителя опасностей и нескончаемых поединков. Но… где же им преклонить голову? Есть ли здесь нормальная вода, которую можно пить, не боясь отравиться? С мясом трудностей не возникнет — хотя деликатесом такую добычу не назовёшь. Кто?то ведь не поленился собрать здесь целый зверинец. Тут не встретишь мирного оленя или косулю.
Тут не встретишь мирного оленя или косулю. Здесь все жрут всех. Большие — малых. А малые сбиваются в стаи и, в свою очередь, жрут больших. Круговорт, ничего не попишешь. Сам ешь кого?то и кому?то в свою очередь служишь пищей.
Заканчивался их первый «день» на Дне Миров — поневоле Ниакрис тоже приняла это название; да и трудно было бы не принять: отец повторял его непрестанно, словно вбивая в голову непонятливой дочери.
Остались справа опрокинутые пирамиды, остались слева красные скалы с распластанным на них выверном. С этим чудищем они решили пока не связываться. Вот и Летучие горы, как немедленно прозвал их Некромант, — каменные громады и в самом деле парили, ни на что видимое не опираясь. Вблизи они показались Лейт даже красивыми. Под густой растительностью (невесть откуда берущей воду для жизни) скрывался тёмно?синий сапфир, густой, непроглядный, но даже отсюда было видно, что камень огранён.
— Кладбище, — только и покачал головой Некромант. — Уж в этом?то ты можешь мне поверить. Кладбище — и живого, и того, что сотворено было мёртвым.
— Так, может, и не Дно Миров? Может, свалка?
— Может, и свалка, Ниа. Только вот чует моё сердце, что на эту свалку не только нас с тобой зашвырнуло…
Лейт прикусила язык. У неё уже готов был вопрос: «Как долго нам тут сидеть? И что будем делать дальше?»
— Осмотримся, дочка. Дух переведём. А потом… думаю я, что домой нам возвращаться смысла нет.
— Почему, отец? — удивилась Ниакрис.
— Волны Великой Реки… боюсь, они несли нас слишком быстро и неведомо куда. Сколько прошло времени на равнинах Эвиала, не знают даже боги, которых мы с тобой так и не увидели даже за миром. Может, мгновение, и гномы всё ещё стоят, оцепенев, вокруг той проклятой дыры, в которую мы ухнули; а, может, тысячи и тысячи лет, так что умерли не только все люди, которых мы — нет, не знали, но хотя бы могли знать, — но ушли в небытиё и современные нам государства. Города распались пылью… или же перестроены до неузнаваемости, языки совершенно иные, реки изменили свои пути, и…
— Хватит поэзии, отец, — решительно отрезала Ниакрис. — В Эвиале прошли века? Что ж, не думаю, что наше искусство там станет ненужным.
Чародей только покачал головой.
— Честно говоря, я бы не возражал, если бы наши странствия вывели нас куда?нибудь… — он неопределённо покрутил поднятым пальцем, — в нормальный мир, ты понимаешь меня, дочка? Нормальный мир. Без этих идиотских пророчеств и проклятий. Без мерзких предателей?дуоттов, которых следовало бы уничтожить всех до единого. Без Западной Тьмы, без инквизиции и церкви. Где мертвецы тихо лежат на погостах, а не порываются сбросить могильную плиту, словно одеяло, и отправиться на прогулку. Где люди и нелюди живут в мире. Где на море паруса мирных купцов, а не пиратов и не хищных имперских галер. И я верю, что такой мир можно отыскать. Я… — он внезапно шагнул к девушке, и лицо его словно посерело от внезапно навалившегося груза годов. — Я мечтал о доме. О доме на морском берегу. У горных подножий. В лесу. Я бы построил дом… и мы стали бы жить там. Я наконец занялся бы своими изысканиями… писал бы книги… взял бы учеников и учил их только добрым, мирным заклятьям… А ты… ты… ты бы выросла, Лейт, девочка. Ты нашла бы человека себе по сердцу…