Опустели и многочисленные помещения, где ещё совсем недавно хозяйничали маги. Все Ордена Радуги имели собственные владения в столице, но непременно держали одного?двух высокопоставленных чародеев в непосредственной близи от Императора — как говорится, на всякий случай.
Не помогло…
Никогда не вскармливай волка. Не натаскивай его на лесных собратьев. Убей его или оставь в покое.
Не покинувшие столицу имперские чиновники выстроились на дворе, встречая повелителя. У Императора ещё хватило сил, стискивая зубы, ответить на приветствия — после чего он почти что рухнул на руки стражи. Вольные молча оттеснили растерявшихся квесторов, мало что не внося повелителя внутрь.
…Проконсул Клавдий мрачно смотрел на Кер?Тинора, сердито барабаня пальцами по изукрашенному резьбой столу. Двери императорской спальни оставались плотно закрыты почти для всех. Вольные наглухо заперли окна, задвинули засовы на ставнях и сами встали с луками наготове, словно каждый миг ожидая нападения. Спрашивать их о чём?либо было бесполезно — они не признавали ничьего авторитета, и даже сам проконсул, второй (наравне с Тарвусом) человек в государстве, для них ничего не значил. Они повиновались только своему повелителю. Угрожать им — бессмысленно. Они не боялись никого и ничего, кроме разве что бесчестья и осуждения своих.
Угрожать им — бессмысленно. Они не боялись никого и ничего, кроме разве что бесчестья и осуждения своих. А уж смерть в списке их настоящих страхов уныло пребывала на самом последнем месте.
Один из Вольных молча кивнул проконсулу, бесшумно приоткрыл внутреннюю створку, скрылся. Мгновение спустя посланец появился вновь, коротко дёрнул головой — мол, заходи. Проконсул не сдержался — крякнул. За подобное обращение с любого легионера спустили бы три шкуры, но эти Вольные — как ни крути, особая каста. Конечно, повелителю они преданы, как никто, — а всё же Клавдий предпочёл бы видеть на их месте обычных людей. Умом?то проконсул понимал, что Вольных невозможно ни запугать, ни подкупить — в отличие от обычных людей. Да и против магии они сумеют сделать куда больше, чем простые смертные. И всё?таки… одно слово — Нелюдь, они Нелюдь и есть.
Кер?Тинор проводил угрюмого проконсула ядовитой улыбкой, словно мог прочесть все до единой мысли Клавдия, — и вошёл следом.
Окна спальни закрывали тяжёлые шторы, золочёные пышные кисти на витых шнурах спускались до пола. Здесь мало что изменилось с того памятного дня, когда Император решил выступить против Радуги — у правителя Мельина хватало иных дел, а его данка, Сеамни Оэктаканн, которую повелитель величал Тайде, никогда не интересовалась убранством людских покоев. Есть стены с крышей — и ладно.
Император лежал на широченной смятой постели, рядом — медный тазик медикусов и трое лекарей, о чём?то серьёзно переговаривавшихся вполголоса. Левая рука повелителя, сейчас разбинтованная, едва не вызвала приступ тошноты даже у старого вояки Клавдия.
Перевитая жгутами раздутых тёмно?синих, почти чёрных жил — на алой плоти, словно с руки содрали всю кожу, обнажив мясо. Кровь продолжала сочиться, медленно, но неостановимо. Сколько ещё протянет повелитель?.. Неделю? Две? Месяц в лучшем случае?
Тем не менее проконсул поклонился Императору как ни в чём не бывало.
— Мой Император.
— Садись, Клавдий. Все в сборе, друзья. Начнём.
«Все в сборе, — подумал Император. — Не так и много осталось тех, кого я ещё могу собрать. Клавдий, легионные командиры, квестор?казначей… Рядом на подушке — темноволосая головка Тайде, но она — по?прежнему в забытьи».
— Угодно ли будет повелителю выслушать вести от Разлома?
— Оставь церемонии, Проконсул, — слегка поморщился Император. — Докладывай.
— Я представлю видоков, — проконсул кивнул Кер?Тинору.
Двое Вольных ввели немолодого легата, командира когорты. Служака под стать Клавдию, из тех, что тридцать лет не снимают лат.
— Мой Император! — Пудовый кулак глухо бухнул в кирасу. Император как мог вернул салют.
— Садись, легат. — Командир когорты, несмотря на немалые годы, был лишь третьим легатом, верно, выслужился из рядовых легионеров.
— Гай Секстин, мой повелитель, начальствующий над шестой когортой Пятнадцатого легиона.
— Расскажи всё с самого начала, Секстий.
— Повинуюсь. Повелитель, нас двинули на юг, значит, когда людишки взялися улепётывать от Разлома почём зря. Было это без малого три месяца назад.
Император и Клавдий переглянулись. Конечно, держава огромна. В отсутствие магов вести приходится пересылать обычной конной эстафетой. Будь всё как встарь, легионы быстрым маршем по хорошим дорогам за шесть недель прошли бы от Мельина до Суолле.
— Утекавшие всякий вздор мололи, якобы ожил Разлом и полезли из него всякие?разные страхи, такие, что и словами?то не обсказать.
— Чудовища? — Императору было трудно говорить, но голос звучал твёрдо, как всегда.
— Никак нет, мой Император. Не чудовища. То есть сперва?то мы решили, что именно они самые…
…Когорта Пятнадцатого легиона растянулась сильно, словно волочащийся за пастухом хлыст.
То есть сперва?то мы решили, что именно они самые…
…Когорта Пятнадцатого легиона растянулась сильно, словно волочащийся за пастухом хлыст. Всю зиму она гонялась за трудноуловимыми гномьими летучими отрядами, внезапно показавшими в лесной войне удаль и сноровку, какой позавидовали бы и Дану. Заваленные снегами чащобы — не самое лучшее место, где можно разворачивать легионы, а гномы прятались именно там. И никакой мороз им, казалось, не помеха. Нападали они внезапно, разбивали санные обозы, осмелев, соединялись в отряды покрупнее и штурмовали военные городки, во множестве возведённые вдоль зимников Пятнадцатым легионом и взявшимся за оружие местным ополчением. Здесь, на севере, ещё недавно страдавшем от Смертного Ливня, не успели укорениться многочисленные бароны, те же, что были, к идеям Конгрегации относились с прохладцей. Свободные пахари могут и не понять, а соседей благородных раз, два и обчёлся.