— Постой, а почему надо спасать людей от мира?
— Потому что закрытый мир с Кристаллами Магии — это ведь не шутка. Не зря и не просто так Эвиал стал закрытым. В своё время я едва не лишился рассудка, тщась разгадать эту тайну.
— Что ты хочешь сказать?.. — начал было Фесс, но Эвенгар останавливающе поднял руку.
— Не прерывай меня. Время остановлено, но долго его так не продержать. Так вот, keann, — люди и нелюди живут в Эвиале давным?давно, им кажется, что это самый обыкновенный мир. Ничего другого они не знают. Из эвиальской ловушки им не выбраться. Но скопленная в пределах этого мира магия, проклятые её Кристаллы — они медленно изменяют всех нас, изменяют всё вокруг. Изменения эти накапливаются век за веком, незаметно, так что даже самые лучшие чародеи ничего не заподозрили — а потом должен случиться резкий скачок.
— Скачок? Куда? Зачем? — не удержался Фесс.
— Не знаю, — усмехнулся Эвенгар. — Об этом стоит спросить у тех, кто поручал тебе отыскать Мечи.
— Ты знаешь и об этом? — поразился Фесс.
— Иногда полезнее быть мёртвым, чем живым, — саркастически заметил Салладорец. — Во всяком случае, возможностей у меня в этом саркофаге всяко больше. Я могу следить почти за всеми… э?э?э, скажем так, сильными мира сего. Ты давно заинтересовал меня, с первого твоего мига в Эвиале. Не скрою, отыскать ключ мне удалось не сразу. Но — удалось. И я знаю о Мечах. Не слишком ли много совпадений, Неясыть? Тебе не кажется, что угодить в закрытый мир, подобный Эвиалу, — это нужно специально постараться? Тебе не кажется, что этот мир тебе подсунули нарочно — тебе, одному из тех, кто нарушит это равновесие?..
Но я отвлёкся, Неясыть. Итак, как я сказал, — Сущность готовит великую трансформу Эвиала. В своих интересах. Но такую же трансформу готовят и те, кто в незапамятные времена создавал Кристаллы Магии и приставлял к ним свирепых стражей. Людям не из чего выбирать. Страдание, вечное и неизбывное, — в их земной юдоли. Страдания и муки трансформы, задуманной творцами Кристаллов, — и здесь, и за гранью бытия. И, наконец, трансформа Сущности, освобождающая смертных — да и бессмертных тоже — от бренных тел…
— Это всех в призраки, что ли? — опять не выдержал Фесс.
— Ты не понимаешь, — высокомерно уронил Салладорец. — Ты не в силах подняться над примитивными конструкциями, почитаемыми «высокой философией». Призраки — чушь, ерунда, годится только пугать безграмотных, забитых селян. Нет, Неясыть. Это принципиально новая форма существования. Аспект нашего «я» становится единым во множестве лиц. «Я» перестаёт существовать в примитивном тварном космосе обычного мира. Отпадает необходимость в еде, питье и тому подобном. Нет тела, нет «своего» — и безграничный океан первичной материи, ждущей своих творцов.
— То есть бывших безграмотных, забитых поселян?
Эту вспышку ярости Салладорец подавил уже с заметно большим трудом.
— Они забиты и безграмотны здесь. Потому что тварный мир требует для выживания в нём тварных же методов. Устройств. Водяных колёс и ветряных мельниц. В широком смысле слова, само собой. А чтобы это придумывать, нужно… особое соображение. Данное не всем. Так возникает неравенство. Проистекающее не из наших душ, а из наших тел. Души же все хороши.
— Даже душа убийцы?
— Душа убийцы не убивает. Убивает тварное тело, движимое тварным же сознанием, — возразил Салладорец. — Ты не читал моего трактата?
Фесс покачал головой.
— Не то чтобы совсем не читал…
— А, понятно, — пренебрежительно фыркнул Эвенгар. — Открывал, трясясь от ужаса. Думал, что страшная Тьма вот?вот протянет к тебе руки…
— Не только, Салладорец. Боялся метки, притягивавшей Инквизицию.
— А! — усмехнулся Тёмный маг. — Почувствовал? Догадался?
— Трудно было не сделать этого, — как можно холоднее ответил некромант.
— А как ещё отличить тех, кто и впрямь готов пойти до конца, от нытиков и хлюпиков? — резко бросил Салладорец. — Это моя метка, Неясыть, поставленная осознанно и с пониманием, что необходим отбор. Прекраснодушные мечтатели не спасут мир и не освободят всех, закованных в телесный плен. Инквизиция делает за меня мою работу.
— Что же нужно, — с усилием проговорил Фесс, — что же нужно, чтобы твоя работа завершилась?
— Сейчас — уже совсем немногое, — усмехнулся Салладорец. — Все было рассчитано правильно, Неясыть. Мне достаточно быстро удалось понять, что Западная Тьма сама по себе не преодолеет воздвигнутых на западе защитных барьеров.
— Кто их воздвиг? Что за барьеры?
— Сейчас уже неважно, — отмахнулся Эвенгар.
— Воздвигли, полагаю, посланцы неких высших сил из?за пределов Эвиала. Точнее, союз неких сил. Одной из которых, несомненно, был некий Спаситель. Его личность одно время занимала меня, но исключительно с философской точки зрения, если можно так выразиться, для гимнастики ума… Однако я отвлёкся. Итак, я знал, что барьеры для Тьмы (или Сущности, как ты предпочитаешь её называть) практически непреодолимы. Она способна как?то влиять на события в Эвиале, но мало, слишком мало для моих целей.
— А зачем трансформа самой Сущности?
Салладорец хитро улыбнулся.
— Собственно говоря, ни для чего. Я долго исследовал этот вопрос и пришёл к такому выводу, хотя, быть может, и ошибся. Я полагаю — это единственно возможный для неё способ существования, примерно так же, как и для лавины есть только один путь — катиться вниз по склону горы. Как возникла Западная Тьма, каковы её «истинные» цели — мне безразлично. Важно, что она способна обеспечить трансформу. Скажем так, трансформа — одна из её целей. Остальное — нас не касается. Зачем ей власть над пустым миром, мне поистине неведомо. Да и не слишком интересно, разве что с чисто теоретической точки зрения, любопытная коллизия на тему великого разума, допускающего единственной формой существования только абсолютное одиночество.