— Я бы тоже, — кивнул Анэто. — Но, увы, ничего лучшего мы не придумали. Время поджимает, тратить его на долгие теоретические изыскания… ну, ты сама понимаешь.
— Понимаю. Но, Ан, что будет, если он догадается?..
— Вот тогда?то, боюсь, он и вспомнит о палачах, — нахмурился Анэто. — Правда, сейчас инквизиторов у него под рукой совсем немного. Разрушитель знал, куда нацелить удар. Честное слово, оставайся он студиозусом моей Академии — без колебаний присвоил бы ему адъюнкт?профессора за такое чародейство…
— Тебе б всё шутки шутить, Ан…
— В нашем положении, Мег, надо или плакать, или смеяться. Ну а я предпочитаю последнее, как ты знаешь.
— Да уж… знаю. — Мегана, не стесняясь окружающих, погладила Анэто по руке. — Когда хотите начать? Я?то все приготовления закончила.
— Как сказал, ещё не меньше суток, — вздохнул ректор. — Очень сложный протокол, и… ты ж понимаешь, неиспытанный, пишется на ходу, почти экспромтом. Мои мальчики уже давно строили теоретические модели Разрушителя, как выяснилось. В порядке личной инициативы, так сказать.
— Я ничем не могу помочь? — В голосе Меганы слышалась лёгкая ревность. Не женщины, нет — а чародейки, и притом далеко не последней в Эвиале.
— Да я и сам?то их едва понимаю, — развёл руками Анэто, имея в виду своих молодых «предельщиков». — В основном я у них на подхвате. Принеси?унеси. Совсем загоняли, негодные. Ну никакого уважения к убелённому сединами милорду ректору…
— Ой, посмотрите на этого старца, — тихонько рассмеялась Мегана. — Вот погоди, доберусь до тебя, посмотрим тогда, насколько тебя седины убелили…
Анэто только грустно улыбнулся.
— Пойду. — Он осторожно коснулся её щеки. — Время, оно…
— Ну да, конечно. Время. Оно всегда… — отвернулась Мегана. — Иди уж. Не стой с виноватым видом. Не собираюсь бросаться тебе на шею при всех…
…Маги и милорд ректор действительно работали всю долгую морозную ночь. Несколько раз менялись факелы, слуги без устали подбрасывали дрова в большой костёр; к следующему полудню чародеи буквально валились с ног, но начатое не бросали. Несколько раз подходил необычайно вежливый и сдержанный отец Этлау, осторожно интересовался, есть ли подвижки; выслушивал туманный отчёт, кивал и уходил — встречать растянувшиеся длинной и тонкой нитью войска.
…Был уже вечер, когда Анэто наконец плюхнулся у костра рядом с хозяйкой Волшебного Двора. Милорд ректор, похоже, отморозил себе кончик носа и пальцы, но казался необычайно бодрым.
— Готово, Мег. Всё готово. Уф, запарились…
— Оно и видно, что запарились, — потянулась к нему чародейка. — Сиди смирно! Обморожение, сразу ж видно, это запускать нельзя. Сейчас я его…
— Да ты чего, да я сам… — вяло отбивался милорд ректор, однако Мегана решительно взяла дело в свои руки.
— Не вертись. Голову прямо. Руки давай… сейчас рукавицы сниму… — Она хлопотала над чародеем, словно заботливая жена.
Здесь, у Пика Судеб, откат всегда отличался силой и болезненностью. Мегана чуть не до крови прикусила губу, однако исцеляющие заклятия сработали как надо.
— Спасибо… уф, а то я совсем выжатый, — виновато признался Анэто.
— Вы там хоть себя?то не убейте, — проворчала Мегана, сама поспешно натягивая меховые варежки.
Мегана чуть не до крови прикусила губу, однако исцеляющие заклятия сработали как надо.
— Спасибо… уф, а то я совсем выжатый, — виновато признался Анэто.
— Вы там хоть себя?то не убейте, — проворчала Мегана, сама поспешно натягивая меховые варежки.
Милорд ректор выразительно пожал плечами.
— Не знаю, Мег. Никто не предскажет, как сработает это заклинание. Плохо то, что и мне, и мальчишкам придётся там стоять, рядышком с преподобным нашим отцом Этлау.
— Эт?то ещё зачем? — нахмурилась волшебница.
— Так я ж и объясняю — протокол новый, неиспытанный… Да и необходимых ингредиентов не было, — скорчил гримасу Анэто. — Придётся самим вставать в фокус, корректировать, если что пойдёт не так. Знаешь ведь, как бывает.
— Знаю, — окончательно помрачнела волшебница. — Вот что, Ан, я с вами пойду.
— Ты что, ты что! — замахал руками милорд ректор. — С ума сошла? Это ж опасно, Мег!
— Именно потому, что опасно, я там и встану. Рядом с вами. Сделаю что скажете, — непреклонно возразила чародейка.
— Мег. — Анэто решительно взял её руки в свои. — Мег… м?милая моя… — Он запнулся и покраснел, точно мальчишка. — Мег, ты не понимаешь. Я… ну, в общем, я не могу не пойти. Заклятье может повернуться так, что… короче… одним словом… Надо, чтобы ты держалась от него подальше, — наконец собрался он с духом. — Да, всё может взлететь на воздух. Нас, того и гляди, расплющит, испепелит или просто сотрёт в порошок. Кто тогда возглавит магов? И Ордоса, и Волшебного Двора? Кто примет на себя бразды правления в Белом Совете? Кому я смогу доверить Академию? Я, я… я счастлив, что ты хочешь встать рядом со мной… — Он покраснел ещё гуще. — Но… обстоятельства…
— Плевала я на обстоятельства, — безмятежно отрезала Мегана. — Вы, мужчины, неисправимы. Думаете только о себе и своих игрушках.
— Ничего себе игрушка — целый мир…
— А в чём отличие? В величине? — Она в упор взглянула Анэто в глаза. Её собственные при этом подозрительно сверкали. — Мы с тобой не первый год на свете живём. Даже, страшно сказать, не первое столетие. А ссорились и подпускали друг другу шпильки, словно дети. И… сквозь пальцы утекло столько важного… Я это поняла только здесь. Смешно — обычные девчонки через такое лет в шестнадцать, наверное, проходят. И вот вдруг понимаешь, что всё, понимаешь, Ан, всё — становится неважным. Кроме одного?единственного человека. К спине которого хочется прижаться, глаза закрыть, и чтобы вокруг — тишина. И если… — Голос Меганы дрогнул. — Если этот человек… исчезает, то безразлично уже становится, что станет с миром, с небом, звёздами и всем прочим. Понимаешь, Ан? Без?раз?лич?но. Да гори он огнём, этот мир. Он нужен Западной Тьме — пусть им подавится. Поэтому я встану рядом с вами… и не смей меня отговаривать!