На этот вопрос трясущийся от страха старик не смог ответить. Подались, мол, кто куда. На запад многие ушли…
— Через Разлом, что ли? — поразился Император.
— Никак невозможно, — бормотал старик. — С полуночи обходили, я так слышал. У Царь?Горы… Ливня?то Смертного нету более, не боится народ…
— А дальше? — жёстко бросил Император.
— Болтали всякое, повелитель… Фисим?кожевник ажно к Вольным намылился, и не он один… мол, справедливые они и народ, который на их работает, не примучивают. Мол, нет там баронов с нобилями, всяк трудится в поте лица своего и сколько наработал, столько и имеет, честную подать отдав…
Император мельком бросил взгляд на лица своего эскорта — мальчишки слушали старика, разинув рты и вытаращив глаза. А ну как и они решат, что лучше поискать счастья под Нелюдями?.. У них?то в Севадо вообще край…
— Будет болтать, — холодно произнёс вслух Император. — Замок этот… заразный. Приказываю — ворота завалить. Накрепко. Поставить стражу. Никого не подпускать. Хватит с нас и тех мародёров, что там уже побывали и после этого по всей Империи шатаются.
Император попытался выяснить, как началась беда, но старик только тряс головой и ничего не мог сказать. Выходило, что в замке все заболели словно в одночасье. Ночью. Утром над башней уцелевшие подняли серый «чумной» флаг, потом внутри зазвенели мечи — часть дружинников, похоже, пыталась вырваться. Ворота так и остались раскрытыми. Впрочем, далеко убежать не смог никто — самые удачливые умирали уже за стенами, на подъёмном мосту и самом краю рва. Как и тот несчастный, на которого наткнулся Император. Никто из перепуганных поселян не осмелился войти внутрь или хотя бы прикоснуться к погибшим. Часть тел потом загадочным образом исчезла, часть так и осталась валяться. Больше в замке никто не видел никого живого. Владелец, его семья, дочери, молодой баронет — все пропали, скорее всего медленно гнили где?то во внутренних покоях.
Новая печаль, угрюмо подумал Император. Его мальчишки заметно перетрусили. Малоприятное занятие — торчать подле пораженного неведомой заразой замка и гадать, заболеешь ты или всё?таки повезёт?
— Нам нельзя терять времени, — к немалому облегчению мальчиков произнёс Император. — Мы должны торопиться в столицу. Ты понял меня, староста? Ворота завалить! Внутрь — ни ногой! Одежку, в которой работать, — всю сжечь! Головой ответишь, — по привычке закончил Император и только тут вдруг разглядел глубоко в выцветших стариковских глазах тщательно спрятанную усмешку.
Мол, говори, говори можно было прочесть во взгляде старосты. Грози. Мы тебя уже не боимся. Сегодня ты есть, а завтра — нет. И не пришлёшь ты никого, и не проверишь, завалили ли мы ворота или нет. Потому что твоя империя разваливается по частям, и тебе придётся очень сильно постараться, чтобы она не распалась бы окончательно.
А может, всё это были лишь его, Императора, собственные мысли? Едва ли полуграмотный староста, умеющий только нацарапать на пергаменте мытаря свое имя, мог бы выразиться так складно.
— Проверю, помни, — негромко сказал Император, глядя старику в глаза. И не без удовлетворения отметил, что и без того глубоко спрятанная усмешка тотчас погасла.
Где стоят легионеры сейчас, где их ближайший пост, староста не знал. Легионных орлов тут не видели уже давно. Равно как и вербовщиков. Война кипела где?то далеко, на юге и востоке, а здесь, хоть и без всяких сражений, Империя тоже оказалась смертельно раненной. Она исходила даже не кровью, а гноем.
Но главной бедой была даже не эпидемия, не холод и не нехватка припасов. Староста аж затрясся от ужаса, когда смог, наконец, заставить себя выговорить это на первый взгляд такое простое слово «волки».
Громадные стаи крупных, куда больше обычного волка зверей невиданно распространились по всем окрестным землям к востоку от Разлома. Молва утверждала, что они вышли оттуда, когда Тарвус снял охрану и отвёл сторожевые легионы. Волки эти стали настоящим бичом. Сильные, злые и бесстрашные, они нападали на всё, что движется. Мало кто отваживался ездить по зимникам этой порой, не только в одиночку, но даже и малыми обозами. Сбивались караваны по сотне и больше саней, да только сбивались редко — край тяжело ранило гражданской войной с Радугой и потом уже — Разломом, торговля и ремёсла пришли в упадок, по трактам стало практически нечего возить.
Волки нападали даже на деревни. Мощные когти и ещё более мощные зубы ухитрялись справляться с крышами и лёгкими чердачными дверцами. Излюбленной тактикой бестий стало запрыгнуть на соломенную крышу избушки, разрыть её и оказаться внутри. Прочные входные двери и запоры не спасали. Если на доме не оказывалось достаточно прочных ставень, волки врывались внутрь через окна. Число разорванных и загрызенных людей перевалило за сотню. И хотя немало чудовищ тоже рассталось с жизнью, битые меткой стрелой или рогатиной, число волков не убывало. Поселяне пуще всего остального боялись больших стай, потому что злоба хищников, казалось, росла от их числа.
Здесь было даже хуже, чем в Севадо.
Император только сжал зубы и пообещал дрожащему старосте прислать легионеров, «как только это окажется возможно».