Словно обжёгшись, Сильвия рванула оружие на себя, не давая ему рассечь Раину пополам. Боль и кровь на собственной груди она почувствовала только теперь
А Кицум уже налетал, тонко и зло свистела его стальная нить; пошатнувшись, Сильвия вскинула фламберг, но эфес верного меча словно налился текучим серебром, сделавшись тяжело?неподъёмным; фламберг зазвенел, словно взвыв в бессильном гневе.
Ей оставалось жить меньше доли мгновения. Чудовищно быстрый фламберг не успевал, и накаченное сверх предела силою тело не успевало тоже.
Умирать, умирать, умирать.
Серые Пределы ждут тебя.
— Мама!..
Но быстрее, чем фламберг, быстрее, чем разящее оружие Кицума, быстрее мысли и чуть ли не быстрее самого света оказалась та сила, что послала сюда её, Сильвию.
Ожил орб, тот самый, что давил вокруг себя всю магию. С его гладкой, отполированной поверхности сорвалось что?то вроде голубой молнии, ударившей прямо между сражающимися.
Остановилось перепуганное до смерти время. Застонала рвущаяся плоть мира, словно терзали её сейчас клыки неведомого зверя. Зелёный купол вспыхнул нестерпимо?ярким пламенем, Эвиал содрогнулся от чудовищного удара, подобного тому, что грянул совсем недавно в самое основание Козьих гор.
День сменился ночью, и ночь — днём. Высыпала алмазная крошка звёзд, и её вновь смело алым потоком зари. Всё застыло — рухнувшая замертво Раина, из прорубленного глубже ключицы плеча хлещет фонтаном кровь, рассеиваясь багряной пылью; Кицум, так и не довершивший последнего губительного удара; Сильвия, выронившая фламберг и бросившая ладони к лицу, уже готовая принять неизбежное…
Пласты мира разъялись. Скобы несокрушимых скал разошлись, вздрогнули кости земли, и капля яростного зелёного пламени начала погружаться, вспыхивала земля, горел терновник, и в ужасе бежали от проклятого места и звери, и птицы, и призраки.
…Пятеро в огненном коконе падали вниз, сквозь Эвиал. Тяжесть их поединка оказалась непомерной.
Слабы миры обречённых смерти, и не там должно вести сражения Вышним Силам.
Слабы миры обречённых смерти, и не там должно вести сражения Вышним Силам.
ИНТЕРЛЮДИЯ I
МЕЖДУМИРЬЕ
Сколько они падали? Сколько веков — или мгновений — миновало? Лейт?Ниакрис, выкованный живой клинок, исполнивший своё предназначение; и тот, кого должен был поразить этот клинок, утративший имя, ставший просто Некромантом, обратившийся в невиданное чудище и потом очищенный от этой плоти — её отец. Убивший её маму, и дедушку, и защищавшего их семью Михаэля, воина Святого Престола…
Когда ярко вспыхнул в небесах над замком Некроманта пылающий Знак Разрушения, когда обрушились в бездну башни, стены и покои зачарованной крепости, она, Ниакрис, великой ценой выкупила долг своего отца. Взволновались и ринулись на берега волны Великой Реки Времени; разрывая привычный ход событий Вселенной, вспыхнули и погасли миры?призраки, возникла и тотчас уничтожилась материя; до пределов неведомого Хаоса докатились отзвуки этого удара, и сами эти пределы содрогнулись, поглощая и отбрасывая назад грянувшую в их крепость силу.
Смешались сон и явь, века сжались в мгновения и секунды растянулись в годы. Тени и призраки встали на пути отца и дочери; встали и развеялись, потому что силе Лейт и Некроманта не нашлось равных.
О многом говорили они, пока длился этот путь. Долог оказался бы подробный рассказ — потому что нелегко простить пусть даже и собственному отцу смерть родной матери. Тогда, в главной башне, Ниакрис уже простила его, однако отец всё равно раз за разом молча опускался перед ней на колени. И стоял, пока Ниакрис не начинала сердиться и не заставляла его подняться.
Странны пути Межреальности, где в конце концов прекратилась дикая пляска миров и времён, где наконец появилась твердь под ногами, возникла земная тяга, справа и слева от дороги глаза увидели заросли невиданных дерев — Дикий Лес, вечный бродяга Междумирья.
— Яма, — тихо произнесла Лейт, останавливаясь и поднимая голову.
Здесь нет неба. Нет и привычного людям воздуха, и жизнь оказавшемуся здесь может сохранить только магия. Здесь место тем, кого не приняли миры. Кто слишком тяжёл или слишком силён, слишком зол или слишком добр для них. Кто ушёл, кого изгнали, кого выбили силой, кого — колдовством.
— Яма, — эхом откликнулся отец. — Яма… для подонков. Вроде нас.
— Вроде нас, — в свою очередь повторила дочь.
— А впереди…
— Ничто.
— Нет. Нечто. Вечное, бесконечное Нечто.
— Не вечное и не бесконечное, — возразила Лейт. — Место, куда попадают зажегшие Знак Разрушения. Не в одном только Эвиале…
— Откуда знаешь? — удивился Некромант.
— Не знаю. Чувствую, — пожала плечами девушка. — Магия говорит за меня…
— Выросла ты у меня… — прошептал отец. — Магия говорит… А моя молчит.
— Совсем? — встревожилась Ниакрис.
Вместо ответа чародей простёр руку — и рухнувшую поперёк тропы уродливую чёрную осклизлую не то ветвь, не то щупальце, всю усеянную острыми блестящими шипами каждый по локоть, тотчас же охватило пламя.
— Кто?то очень умный устроил это место, — тяжело проговорил маг, глядя на корчущуюся в агонии жертву. — Свобода Сил. Вдосталь магии. Истребляйте друг друга, изгои. Пусть выживет сильнейший. Просто…