Секретарь поспешно кивнул.
Клавдий кашлянул.
— Да простит меня мой Император…
— Хочешь возразить, консул?
— Дети, мой Император… дети изменников… Жёны… Слуги…
— Никакой пощады предателям, — отчеканил Император, глядя прямо в глаза Клавдию. — Если зашатается баронство центральных земель, если они начнут предаваться Семандре… прольётся столько крови, что эта кровь, Клавдий, покажется крошечной каплей по сравнению с теми реками, что потекут по мельинским улицам.
— Если зашатается баронство центральных земель, если они начнут предаваться Семандре… прольётся столько крови, что эта кровь, Клавдий, покажется крошечной каплей по сравнению с теми реками, что потекут по мельинским улицам.
Клавдий покраснел и опустил голову. До этого момента его Император не слишком увлекался грозными указами и публичными казнями. Что ж, всё меняется. И люди тоже.
Император усмехнулся. Люди глупы, даже лучшие из них. Совсем необязательно мараться в крови по самые плечи. Совсем необязательно на самом деле бросать младенцев в огонь и насаживать их на копья. Но — ради блага государства — полезно, чтобы люди не забывали об этой возможности.
— Предложения, Клавдий? Господа совет?
— Собрать новые легионы, мой Император. Объявить новый набор. Увеличить плату воинам. Взять в долг…
— Что, казна уже совсем пуста?
— Один миллион золотых имперских марок, мой Император, — выскочил казначей.
— Точнее, — поморщился Император.
— Один миллион пятьдесят четыре тысячи сто двадцать одна сосчитанная мерная марка, — отбарабанил квестор.
— И этого хватит…
— На четыре легиона, мой Император. Если, конечно, не отменить все прочие расходы Империи.
— Так мало?!
— Мой Император, полный комплект вооружения для легионера стоит пятьдесят золотых марок. Вместе с одеждой, обувью, палаткой, телегой, шанцевым иструментом, жалованьем за первый месяц — каждый солдат обойдется в семьдесят. Один легион нынешнего состава, десять когорт по шестьсот мечей, сорок две тысячи марок Четыре легиона…
— Ровным счётом сто семьдесят тысяч марок. Не считая повышенного жалованья центурионов и легатов, — суховато заметил Император, опередив казначея. — Я или разучился считать, квестор, или ослышался. Ведь ты сказал, что в имперской казне есть ещё целый миллион?
— Так точно, мой Император. Но… двадцать марок специального жалованья каждому легионеру… — заторопился казначей.
— Двенадцать тысяч на легион. Сорок восемь — на четыре. По?прежнему не сходится, квестор.
— Но легиону требуется и ещё много чего! — всплеснул руками казначей. — Метательные машины — баллисты, катапульты и требушеты, по восемь штук, каждая стоимостью самое меньшее в тысячу марок…
— Двадцать четыре тысячи на легион. Девяносто шесть тысяч на четыре легиона. Итого у нас получается чуть больше трёхсот тысяч марок. Не вижу никакой катастрофы, квестор. Распорядись отпустить денег на пять легионов. Ровным счётом четыреста тысяч марок, чтобы не мелочиться.
— А все иные расходы?! — возопил несчастный казначей.
— Например? — сощурился Император.
— Народные школы, учреждённые указом вашей милости… Учительское жалованье равно легионерскому… Выплаты… гм… командирам морских армий Девено и Мгаше…
— Какие ещё «командиры морских армий?» — удивился Император.
— Пираты, мой Император, — негромко заметил Клавдий. — Как я имел честь доложить, мы… прикармливаем некоторых из них.
— И во сколько же обходятся моей казне эти самые… командиры? — последнее слово Император произнёс с плохо скрытой брезгливостью.
— Пятьдесят тысяч марок каждому. И срок платежа вот?вот наступит… — пролепетал казначей.
— Школы?
— Кругло считая, около ста тысяч в месяц по всей Империи, и отгружать деньги мы должны были начать ещё вчера…
— Сколько приходится списывать на разбойников?
— Не меньше десятой части, мой Император…
— Возмутительно.
Всем городским головам передать моё неудовольствие. И строгий приказ — покончить с наиболее дерзкими разбойными бандами в два месяца. За головы главарей — награды. Тем, кто сдастся в течение недели, — жизнь и свобода. Остальных, вне зависимости от того, чем они занимались в шайках, — посадить на кол… Хорошо, сто десять тысяч.
— Деньги нашему флоту…
— Проклятье. Я почти забыл о нём, — признался Император. — Сколько там?
— Простая галера с одним рядом весел обходится в двадцать тысяч марок, — с убитым видом объявил казначей. — Это постройка. Содержание — припасы, экипаж, солдаты, капитан, всё прочее — тысяча в месяц. Флот его императорского величества насчитывает почти две сотни судов. А поскольку там не только небольшие галеры, то в месяц приходится платить без малого четверть миллиона марок, мой Император.
— Всегда знал, что флот — дорогое удовольствие, — буркнул Император. — Но его содержание никогда не представлялось чем?то неподъёмным…
— Ваше императорское величество совершенно прав, — поклонился казначей. — Содержание боевого флота не представляло трудностей, пока действовал каперский налог и пока общие податные доходы с владений моего Императора достигали трех миллионов марок в месяц.
— А сейчас?
— Не больше шестисот тысяч, мой Император. Восточные районы за Суолле потеряны. Торговля с гномами пресеклась, а ведь она одна давала без малого триста тысяч месячного доходу! Портовые пошлины во всех без исключения гаванях упали в шесть и более раз. А до войны таможенные сборы достигали полумиллиона марок! Доходы с занимающихся ремеслом и торговлей составляли в лучшие годы полтора миллиона марок. Сейчас нам не удается собрать и четырёхсот тысяч. А ещё легота тем, кто вернулся на север, в области, где раньше проходил Смертный Ливень, тем, кто лишился земель и имущества по причине Разлома, пенсии семьям погибших легионеров…