Душа ректора нехотя возвращалась в почти уже покинутое тело. Ожило едва бившееся сердце, кровь бодрее заструилась по жилам; но прошли целые сутки, прежде чем Анэто смог, едва шевеля губами, прошептать:
— Ч… Т… О… С… Н… И… М?..
Он не спрашивал о Мегане.
— Жив, — наклонился к самому его уху Ксавьер, пожилой целитель, самый, пожалуй, опытный лекарь Академии. — Молился всю ночь. Ребята слушали. За дарование победы над ворогом.
— А… про… нас?..
— Ни слова, — мрачно откликнулся Ксавьер. — Я бы сказал, милорд ректор… что он на самом деле ничего не понял.
Анэто болезненно замычал, напрягаясь и сжимая кулаки. Брови сошлись, меж ними легла глубокая складка.
— Он… при… тво… ряется! Он… не человек, нет… он… он… — Не хватало воздуха, ногти судорожно впились в горло, словно норовя разорвать кожу, открыв дорогу живительному дыханию.
Маги засуетились, кто?то осторожно, но настойчиво отвёл скрюченные, закаменевшие пальцы Анэто от его собственного горла.
…Заклятья подействовали, пусть и не сразу. Удушье отпустило, бледный, покрытый потом Анэто вытянулся на подушках.
— Не волнуйтесь, милорд, умоляю, не волнуйтесь…
— Да?да, не переживайте, он ни о чём не догадался…
— Он, похоже, решил, что так и должно случаться при вхождении на тонкие пути…
— Глупцы, — простонал Анэто. Ярость придала силы, во всяком случае, слова он теперь мог выговаривать не по буквам. — «Преподобный» отводит вам всем глаза, он почему?то ждёт своих инквизиторов… наверняка вызвал ещё святых братьев…
— Милорд ректор, да как же, если б он хотел, то мог бы, получается…
— Если б хотел, он задавил бы нас всех, как котят! — рявкнул Анэто и вновь, задыхаясь, упал на постель. В глазах всё помутилось, дыхание вновь пресеклось, и сердце дало болезненный перебой. Собрал все силы, вцепился в отворот плаща Ксавьера и притянул ближе к лицу оцепеневшего лекаря. — Этлау… не человек. Кто — не знаю. Монстр. Или, быть может, сам Разрушитель Воплощённый. Его надо уничтожить любой ценой. Слышишь — любой! Даже если мы все тут поляжем!
— Само собой, конечно же, милорд ректор, лежите спокойно, умоляю вас… — с профессиональной ласковостью в голосе ответствовал целитель, вежливо, но настойчиво освобождаясь от судорожно впившихся пальцев.
Слышишь — любой! Даже если мы все тут поляжем!
— Само собой, конечно же, милорд ректор, лежите спокойно, умоляю вас… — с профессиональной ласковостью в голосе ответствовал целитель, вежливо, но настойчиво освобождаясь от судорожно впившихся пальцев.
Анэто задыхался, грудь бурно вздымалась, и — вот парадокс! — магу воздушной стихии сейчас остро не хватало именно воздуха. Напряжение быстро высасывало силы, забытьё накатывало мягкой необоримой волной, и вскоре веки чародея устало смежились.
Лекари дружно перевели дух.
Сон Анэто выдался тревожным. Он вновь и вновь видел облако духов, окутавшее Эвиал, слышал сотрясающие небосвод шаги приближающегося исполина и всякий раз холодел, покрываясь липким предсмертным потом, ибо ни противостоять, ни убежать от этого великана не было никакой возможности. Тонкие пути ведут в разные части Эвиала, но ни один — за его пределы.
К хозяйке Волшебного Двора тоже не сразу вернулись ясность мысли и понимание происходящего. С ней тоже бились лучшие лекари, иные куда старше её самой и знавшие Мегану с малолетства. Но она пострадала куда меньше Анэто, и вскоре перед чародеями предстала прежняя волшебница — резкая, собранная и жёсткая. Слёзы она загнала глубоко?глубоко внутрь, наложив сама на себя несложное заклятье; как только боль отката отступила, Мегана вихрем вылетела из шатра. Её охрана едва поспевала следом.
Само собой разумеется, она спешила к нему. К единственному во всём мире, к тому, чьё имя вдруг отзывается в груди звонким эхом, и становится просто тепло от одной лишь мысли, что он есть и где?то рядом.
Однако на пути волшебницы внезапно оказался не кто иной, как сам преподобный отец?экзекутор собственной персоной, и Мегану передёрнуло от невольного ужаса — она знала, что перед ней не человек, и от того, что Этлау так старательно и искусно этим человеком прикидывался, становилось ещё страшнее.
— Приветствую, дщерь моя. Я молился за вас и радуюсь, что Он преклонил слух к мольбам меня, ничтожного.
— Б?благодарю, п?преподобный… — только и нашлась Мегана.
— Я понимаю, сколь велико желание твоё, дщерь, оказаться рядом с тем, кто тебе дорог. Но я только что оттуда. Я не входил в шатёр, но меня известили, что милорд Анэто отдыхает, истомлённый борьбою с недугом. Мнится мне, что сейчас тебе лучше не тревожить его, любезная Мегана. Мы все скорбим о вчерашней неудаче, но Спаситель учит нас, что можно одолеть любую стену, если приступаешь к ней с истинной верою в сердце; и нам сейчас грешно отчаиваться, а надлежит, обдумав случившееся, как можно скорее предпринять ещё одну попытку — пока проклятый Разрушитель не натворил ещё каких?нибудь бед.
— Д?да, преподобный… но без милорда ректора мы не сможем…
— Совсем? — хитро прищурился инквизитор. — Я и не знал, что вы с рабом божьим Анэто вызвали сюда такую подмогу! Неужто среди многомудрых и седовласых чародеев не найдётся никого, способного заменить милорда?