Выстроившиеся плотной фалангой поури медленно наступали, Фесс заметил разматываемые в задних рядах сети и арканы. Карликов трясло при виде пары ворочающихся монстров, уродливые лица поури покрывал пот, однако власть Ишхар оказалась сильнее страха.
Зелёный защитный купол погас — в нём более не было нужды. Шестирукий гигант, выпрямившись, упёрся в каменные своды безволосой башкой, более всего напоминавшей небольшой бочонок. Ни он, ни крылатая бестия не обращали на живых более никакого внимания. Великан взялся всеми шестью руками за чёрный саркофаг Эвенгара. Крылатый страж с третьего?четвёртого удара пробил свод.
Да они ж просто собираются утащить саркофаг, смятенно подумал некромант. Не хватило сил разорвать цепи смерти, сковавшие Эвенгара, погибли все салладорские чародеи, но монстры ещё связаны пробудившим их заклинанием, оно продержится недолго, но доставить страшный груз неведомым «получателям» чудовища успеют. И это, несомненно, тоже предвидел проклятый Салладорец. Кто знает, сколько его птенцов уцелело в действительности, сколько гнёзд может таиться в Эргри или же в заброшенных городах?приисках вдоль Восточной стены? А может, и незабвенная Старшая с остатками знакомого некроманту гнезда вновь появится на сцене?
Руны на третьем саркофаге тоже налились гнилостным болотным светом, и только тогда Фесс вышел из оцепенения.
Третий зверь. Чтобы прикрыть отступление?
Вокруг было предостаточно Силы. Умирающие салладорцы, умирающие поури, грозная мощь, растекающаяся от освободившихся монстров.
И когда крышка третьего саркофага лопнула и коричневая голова исполина?дуотта стала подниматься из облака каменной пыли — Фесс нанёс ответный удар. Он повторял то самое заклятье, что некогда спасло его, Прадда и Сугутора в Арвесте, только сильнее, потому что вокруг умирало куда больше живых существ. Они расставались с жизнью тяжело, особенно салладорцы, потому что зазубренные клинки поури словно специально рассчитаны были на то, чтобы доставить максимум мучений.
Некромант — тот, кто дает и отнимает. Сейчас Фессу надо было отобрать жизнь — или, вернее, ее подобие — у тех, кого древние заклинания Салладорца вырвали из вечного сна. А тем временем крылатый страж и шестирукий великан, не обращая внимания на подступающих поури, деловито примерялись к саркофагу Салладорца. Крепившие его цепи успели перепилить ещё салладорские маги, так что теперь двум чудовищам оставалось только взяться поудобнее. Крылатая бестия успела пробить в потолке широкую дыру, в пролом сыпались струйки песка, и это было странно — склеп находился достаточно глубоко под землёй, массы грунта должны были обрушиться вниз, однако этого не происходило — тварям словно какое?то чародейство открыло дорогу наверх.
Дуотт стряхнул с себя обломки каменного саркофага. Поднялся, упираясь уродливой головой в свод подземелья. И, злорадно ухмыляясь змеиной пастью, двинулся прямо на строй поури.
— Рыся, назад! — гаркнул Фесс, и на сей раз упрямая драконица послушалась. Салладорец каким?то образом не только проведал о Хранителях Кристаллов, он ещё и подобрал соответствующую защитную магию, хотя это казалось невозможным — ведь драконов в Эвиале не знали.
Что ж, посмотрим, предусмотрел ли он появление мага Долины…
Заклинание некроманта выстраивалось само собой, жестокое и свирепое.
Салладорец каким?то образом не только проведал о Хранителях Кристаллов, он ещё и подобрал соответствующую защитную магию, хотя это казалось невозможным — ведь драконов в Эвиале не знали.
Что ж, посмотрим, предусмотрел ли он появление мага Долины…
Заклинание некроманта выстраивалось само собой, жестокое и свирепое. Наверное, такими и должны быть чары настоящего волшебника, сделавшего Смерть своим ремеслом. Наверное, «правильный» некромант — это бездушная машина, голый расчёт; такой некромант не позволяет себе никаких сантиментов и вообще каких?либо человеческих чувств, поставив превыше всего достижение избранной цели — защищать других, жертвуя при этом собственной душой, отказываясь от любви, дружбы и вообще каких?либо привязанностей.
Но, с другой стороны, именно эти слабости до сих пор не сделали его, Фесса, истинным Разрушителем. Именно они давали ему шанс в конце концов добраться до Сущности и покончить с нею. Кровоточащие незаживающие раны души — умирающий на столбе Эбенезер, мёртвые (впрочем, мёртвые ли?) Рысь, Прадд, Сугутор — они постоянно стояли за плечом некроманта. Незримые, они охраняли его от страшного погибельного соблазна — принять условия Сущности, стать Разрушителем не на словах, а на деле, покончить со всеми «конкурентами» типа преподобного Этлау и воплотить наконец в жизнь ту «великую трансформу», о которой толковал ему гениальный безумец по имени Эвенгар Салладорский.
Если б использованное Фессом заклятье сделалось видимым, Рыся и поури рассмотрели бы сотни призрачно?серых змеек, поднимающихся над окровавленными и изуродованными телами тяжелораненых, тех, кого, быть может, ещё сумели б спасти опытные маги?медикусы. Уже умершие не годились — их жизненная сила ушла, она растрачена; некромант может воспользоваться только умирающими, фактически он добивает их. В Скавеле Фесс мог прибегнуть к кошачьему гримуару. Сейчас у него не осталось иного выхода.