— Какая ж польза от этого знания в безжизненном, погибшем мире? — отрывисто бросил Император.
— Орден Нерга следует своим путём. Жизнь наших бренных оболочек стоит немного согласно нашему учению. Знание — абсолютно. После гибели Нерга здесь, в Мельине, он возродился бы в иных мирах.
— Очень мило, — заметил Император. — Вы возродитесь в других мирах, а остальные?
— Остальные последуют путём Спасителя, — возразил нергианец. — Он тоже обещает своим последователям вечную жизнь в «лучших мирах», разве не так?
— Избавь меня от теологических споров, посланец, тем более что они не имеют отношения к нашей беседе, — поморщился Император. — Не хочешь ли ты сказать, что Нерг просто ищет путей к спасению и для этого ему нужны человеческие жертвы?
— Мой Император, если бы мой Орден в ужасе бежал, сжигая за собой мосты, наверное, он не озаботился бы каким?то разрешениями, тем более если бы верил, что даровавший это разрешение сам очень скоро погибнет.
— Так что же вам надо, Разлом вас побери?!
— Мы хотим использовать все возможности, что нам открыло вторжение Разлома, — медленно и отчётливо проговорил посол. — Только сейчас мы смогли понять, какие великие силы пришли в движение. Чтобы познать законы этого движения, нужны не менее могучие инструменты, и магия крови — один из них. Но мы хотим остаться верны Империи. Потому что верим: Империя может устоять.
— Я, возможно, прислушался бы к вашим доводам, если бы это знание помогло отразить нашествие, — отрывисто проговорил Император.
— Мы не знаем, поможет ли оно, — покачал головой посланец. — И никто не знает.
— Тогда мы просто пойдём настречу той судьбе, что ожидает нас. — Император взглянул в глаза адепту, и тот вновь отвёл взор.
— Мой повелитель, если вы рассчитываете на те травы, в действенности которых вас убедила почтенная Сежес…
Чародейка дёрнулась. Серолицый, как видно, наступил на больную мозоль.
— В том числе и на них, — сухо кивнул правитель. — Мы рассчитываем на то, что в наших руках. На помощь Спасителя, как видишь, здесь никто не уповает.
— Возможно, что и напрасно, мой повелитель. Итак, правильно ли я понял Ваше императорское величество, что…
— Правильно понял. Скрепя сердце я дам это разрешение. Но только если Всебесцветный Нерг присоединится к нам в походе против тварей Разлома. Вы хотите придерживаться законов и правил, это очень похвально. Но правитель Империи не может спасать свою драгоценную особу такой ценой. Всех — или никого, нергианец, вот тебе мой простой ответ и мои простые условия.
Но правитель Империи не может спасать свою драгоценную особу такой ценой. Всех — или никого, нергианец, вот тебе мой простой ответ и мои простые условия.
— Я передам условия моего повелителя тем, кто облечён властью решать, — поклонился аколит. — Но, если мне будет позволено сказать ещё несколько слов…
Он дождался нетерпеливого кивка Императора и продолжал:
— Всебесцветный Нерг посвятил себя одному — Познанию. Мы проникаем в те области, от которых отмахивается или перед которыми пасует другой маг. Да, мы верим, что можем возродиться, если Мельин погибнет. Да, я солгал бы, повелитель, утверждая, что нас хоть в малейшей степени волнует судьба тех, кто населяет этот мир. Не считаю нужным ничего доказывать в наших воззрениях и никому их не навязываю. Тем не менее думаю, что, выстраивая оборону от Разлома и его тварей, я вспомнил бы ещё об одном союзнике. Союзнике, который не проявлял себя давным?давно, но который тем не менее могуществен.
— Кто же это такие?
— Боги, мой Император. Иногда их ещё называют Древними Силами Мельина. Ещё совсем недавно твои земли страдали от нашествия Смертного Ливня, от их жуткого Хозяина, павшего в смертном поединке с Красным Арком. Да, да, повелитель, весь Красный Арк погиб, до последнего человека, пытаясь остановить это страшилище. И преуспел, но дорогой ценой. Собственно говоря, Радуга уже не может именоваться Семицветьем — в ней осталось только шесть Орденов…
— Ближе к делу, — вновь напомнил Император.
— Да, да, повелитель, я как раз и перехожу к этому, — заторопился посланец. — Смертный Ливень — одно из проявлений этих самых Древних Сил. Сил, владычествовавших над миром задолго до появления в нём разумных рас. А после того, как по Мельину стали разгуливать люди, эльфы, гномы и Дану, часть их попыталась обрушить на явившихся свой гнев, часть же, напротив, приняла пришлецов, Древние Силы разделились. Но воевать между собой не стали — мощь покидала их, тонкие энергии мира теперь доставались другим, то есть нам. Людям и прочим. И Древние стали уходить. Они, конечно, не умирали, как простые смертные. Истаивали, засыпали, обращались в скалы, леса и моря. Сливались с ними. Уцелели только те, кто благожелательно отнёсся к пришельцам с самого начала, установил с ними связь, и те, кто пришельцев ненавидел. Остальные, равнодушные — а их оказалось куда больше и первых, и вторых, вместе взятых, — сгинули.
— И как это может помочь нам бороться с Разломом? — мрачно осведомился Император. Сежес досадливо покусывала губу, словно злясь на себя, что такая мысль не пришла в голову ей самой.