Конечно, салладорцы выставили охрану, хотя и небольшую. И позёвывавшие стражи, уже мечтавшие о смене в этот предутренний час, с ужасом увидели, как через песок к ним бредут, пошатываясь, странные, если не сказать страшноватые, фигуры — иные так и вовсе составленные из одних костей.
Фесс слышал крики, прошелестела первая стрела, взбив фонтанчик песка у ног одного из зомби; сейчас маги придут в себя и ответят.
— Дочка, будь готова.
Это тоже предусматривалось планом — зомби свяжут чародеев, и, если станет ясно, что неупокоенные не справляются, в дело вмешаются Фесс и Рыся в своей драконьей ипостаси.
— Я всегда готова, папа. И лучше бы мы перебили их всех сами, своими руками.
— И это говорит девочка? — попытался усмехнуться Фесс, однако услышал только холодное:
— Нет. Это говорит дракон.
Фесс прямо взглянул в диковинные глаза прижавшегося к песку серебристо?жемчужного существа — ничего в них не оставалось от Рыси?человека.
— Я понимаю. Мы зашли слишком далеко. Но и ты и я — ставка весьма невеликая, если ценой станет спасение Эвиала. Пусть даже сам мир делает всё, чтобы погибнуть.
Драконица промолчала.
Стрелы полетели чаше, но пока это ещё били простые лучники, чародеи не успели или просто не поняли, что происходит. Некромант не чувствовал никаких магических возмущений; там, в глубине могильников, продолжалась та жуткая работа, остановить которую они с Рысей и явились сюда.
Кое?какие стрелы находили цель — но, само собой, остановить неупокоенных не могли. «Самое разумное, что могут сделать сейчас маги, — подумал Фесс, — не сопротивляться, а разбежаться кто куда, с тем чтобы потом собраться в условленном месте и вновь повторить попытку. Если только у них не идут сейчас такие заклятия, которые нельзя оставить даже на миг». Воскрешение Салладорца, скорее всего, как раз и требовало подобных чар.
Цепь неупокоенных медленно приближалась к некрополю. Зомби и скелеты шагали, словно с трудом продираясь сквозь свирепый напор встречного ветра; и некромант не успел удивиться тому, что ничего не чувствует, как песок прямо перед ними с Рысей взвихрился безумно пляшущими смерчами; невидимый молот ударил в барханы, и этот удар вмял некроманта ещё глубже в откос.
Отплёвываясь от лезущего в рот песка, Фесс приподнял голову. Смерчи отступали дальше в пустыню; часть двинулась следом за неупокоенными. Несколько отставших зомби оказались захвачены вихрями; некромант заскрежетал зубами, видя, как беспомощно болтаются руки и ноги его «воинов»; воронки держали мертвяков столь же мёртвой хваткой.
Но пленниками смерчей оказалось едва полдюжины зомби; остальные продолжали шагать, а расставленные салладорскими магами ловушки, похоже, утрачивали силу и не могли просто так гоняться за неупокоенными. Впрочем, удержать того же зомби в бешено крутящейся воронке — задача тоже не из лёгких.
Теперь салладорцы — или, уж во всяком случае, их набольшие — обязаны были понять, с кем имеют дело. Следовало ожидать более внушительного ответа.
И он последовал. Салладорские чародеи благоразумно не показывались на открытых местах, однако заклятье у них получилось на загляденье — мощное, гладкое, идеально сплетённое; на пути неупокоенных встала сплошная стена гудящего пламени. Тоже понятно — предания и легенды часто говорили о неустрашимых героях, которым удалось заманить целые легионы мёртвых на заранее приготовленное кострище и уничтожить их всех в пламени. Эти сказки стоили жизни не одному прекраснодушному магу Ордоса, возомнившему себя мастером огненной стихии и по доблести и глупости вставшему на пути живых мертвецов. Пламя бессильно против гниющей плоти, и даже хорошо высушенные, казалось бы, костяки древних ни за что не горели.
Губы Фесса скривились в злой усмешке. Сейчас эти ничтожества убедятся, что даже целой армии не справиться с одним некромантом.
И точно — войско Кэра Лаэды спокойно прошло сквозь огненное кольцо. Правда, стоило неупокоенным окунуться в пламя, как Фесса скрутила острая судорога, как будто что?то раскалённое ввинчивалось в хребет, пронзая его сразу на всю длину, от шеи до поясницы. Каждому неупокоенному требовалась сейчас помощь некроманта, вырвавшего их из вечного сна, и Фесс раскрывался навстречу этому тёмному морю давно умерших разумов, слившихся воедино сознаний, превратившихся в одно большое, ни на что не похожее существо, одержимое одной лишь навязчивой идеей — убивать живых. Зачем, почему и для чего — неважно. Главное — убивать. Просто убивать. Не испытывая ни гнева, ни наслаждения. Убивать.
Видя, что огонь не подействовал, салладорские чародеи поспешно погасили кольцо, не расходуя даром силы.
Боль тотчас исчезла, и прояснившимся взором Фесс увидел нависающего над ним жемчужного дракона. В нечеловеческих глазах стояли вполне человеческие слёзы.
— В?всё в порядке, Рыся. Мы их всё равно раздавим. Меня так просто не взять…
Неупокоенные достигли первых разрушенных пирамид, со всех сторон вдвигаясь в некрополь — точно кинжалы в плоть жертвы.
Некоторых мертвяков уже утыкало стрелами, но те знай себе шагали. Наперерез им бежали воины?салладорцы с круглыми щитами, в белых тюрбанах, в щёгольских алых шароварах; поднялись и упёрлись в землю длинные пики с игольчатыми навершиями. Стрелки били в упор — разумеется, безо всякого результата. Фесс видел, как один из его неупокоенных сам насадил себя на пику, помогая руками, доковылял до копейщика (остриё выставилось далеко из спины), размахнулся, опустил оба кулака на плечи салладорцу, отчего тот кулем повалился наземь, складываясь, подобно тряпичной кукле, словно в теле разом не осталось ни единой целой кости.
Решимость пикинёров мигом улетучилась. Кто бросив оружие, кто нет — они разом, дружно, как по команде, развернулись и бросились наутёк. Неупокоенные не бегают, они ходят — пусть не быстро, но неостановимо, без сна и отдыха, рано или поздно жертвы выбьются из сил, и тогда…