— Обижаете, дорогой целитель. Разумеется. И я сейчас её высвечу, чтобы вы тоже видели…
Два пожилых мага двинулись к границе Долины, провожаемые изумлёнными взглядами случившихся в это время на улицах городка чародеев.
Глава восьмая
МЕЛЬИН
Всё?таки прикосновение раскалённого железа — не шутка. Боль была такая, что даже Император с его выносливостью и волей шипел сквозь зубы, плевался и изрыгал такие проклятия, что вогнал бы в краску даже пиратских боцманов. Сеамни впервые за всё их время вместе позволила себе закричать на него — правда, шёпотом.
— Как ты мог! Я чуть не умерла, Гвин, чуть не умерла, у меня сердце остановилось!
— Тайде, — он привлёк её к себе здоровой рукой. — Моя Тайде. Обещаю, что больше не стану так поступать. Честное императорское.
Она слабо улыбнулась.
— Вы, мужчины, не можете без красивых, но глупых жестов… Жестов, от которых сами покрываетесь шрамами, а ваши женщины умирают со страху…
— Ты бы не умерла, — сказал он серьёзно. — Ты — моя Тайде. Видящая народа Дану, Молодых эльфов. А кстати, всегда хотел тебя спросить — почему Молодых?..
— Хитрец… — она слабо улыбнулась, стёрла слезинку из уголка глаза. — Не переводи разговор. Да потому и звались «молодыми», что отделилась и ушла от эльфов молодёжь, которой хотелось жизни, а не ожидания какого?то грядущего «великого пути». Медитация, отвлечённая магия, штудии древних авторов… Теперь?то я понимаю, чего они хотели. Вырваться из Мельина, уйти тропами в иные миры…
— Какие миры?
— Видишь ли… — Сеамни замялась, — с давным?давно забытых лет среди Бессмертных живёт предание об Эльфийских мирах, мирах, где нет никого, кроме Перворождённых, где они владеют всем и могут жить в соответствии со своими желаниями, не отвлекаясь ни на что, ни на какие тревоги иного рода…
— Тоска, наверное, смертная, — пожал плечами Император.
— Верно. Дану тоже так считали. И ушли. И заняли все земли…
— Да?да, от Берега Черепов до Хребта Скелетов. Создали свою собственную Империю…
— У нас никогда не было Империй! Мы жили в народоправстве! — возмутилась Сеамни.
— Да я просто тебя дразню, — Император с шутливо?виноватым видом развёл руками. — Нет, серьёзно, очень хорошо понимаю предков Дану. А уж что делать в мирах, населённых одними бессмертными и прекрасными эльфами, придумать не могу тем более.
— Я тоже, — призналась Сеамни.
Видящая Дану гибко потянулась, вставая с ложа одним слитным мягким движением — способность, всегда завораживавшая Императора. Сколько раз он это видел — а дыхание по?прежнему пресекается и сердце начинает колотиться. И далеко?далеко уходит неизбывный, неизменный вопрос — а что мы станем делать, когда я состарюсь, а она, Сеамни Оэктаканн, останется для людских глаз такой же молодой и прекрасной, как и сейчас?
Дану, в отличие от истинных эльфов, старились, хотя и очень, очень медленно. И хотя Главным Даром Перворождённых они были наделены в той же степени — то есть Время не имело над ними власти, — Дану болели и погибали не только в бою. А чтобы избавиться от хворей и недугов, чтобы они не подступали даже близко, и требовалась, по словам Сеамни, та самая изощрённая, замкнутая магия истинных эльфов. Дану предпочли жизнь без чародейской защиты. Пошли в мир, чтобы терзаться и ликовать, побеждать и проигрывать; равно как и убивать. И — умирать.
Тайде откинула занавес. За узким окном встала луна, слепой белесый глаз, тупо уставившийся на корчащийся от боли мир. Снега покрыли измученные просторы Империи, далеко позади остался парящий шрам Разлома; здесь, в замке скоропостижно опочившего барона Висемерра Струга, Император решил задержаться на один день — собрать и экипировать настоящий отряд, способный, если потребуется, справиться и с серьёзным сопротивлением.
Семмерс и его люди присягнули вернувшемуся повелителю. После испытания железом ни у кого не бсталось сомнений. Оказалось, что действительно вырывавшиеся поначалу из Разлома твари отличались полной нечувствительностью к огню. Вплоть до абсолютного отсутствия следов. Самое верное человеческое оружие — оружие против тьмы и Нежити — на сей раз оказалось бессильно.
— Волки… — негромко проговорила Сеамни, указывая рукой куда?то вниз. — Волки идут…
Император тоже поднялся, глянул в бойницу. Яркая полная луна давала достаточно света — от дальней чёрной стены леса, неразличимого тёмного частокола, через широкое белое пространство покрытого снегами поля неспешно двигался острый живой клин. Волки шли словно на параде, торжественным маршем, и острие этого клина направлялось прямо к людскому посаду, сгрудившемуся вокруг замковых стен. Волки казались сейчас просто отрядом хорошо организованного войска, а не сбившейся вместе стаей диких зверей, пусть даже и очень большой.
— Их там несколько сотен… — процедил Император сквозь зубы. — Бей тревогу, Тайде! Тревогу!
Белая перчатка вдруг сделалась очень горячей, жар был почти что невыносим, словно от латной рукавицы, совсем недавно вынутой из пышащего горна.
Сеамни метнулась к одежде, Император, презирая собственную наготу и лишь схватив меч, ринулся к двери.
У покоев особы императорской крови обязан стоять караул. Семмерс, произведённый вчера во временные начальники стражи Его Величества Правителя Мельина, отнёсся к своим обязанностям более чем ревностно.