— Неназываемый да, обрёл хитрость, — кивнул Ракот. — Хотел бы я знать, как он сумел сотворить себе козлоногих?
— Я бы тоже, — напряжённо сказал Хаген. — Но речь не об этом. Сейчас это уже не столь важно. Они свили гнёзда в этих опорных мирах. Если миры падут — а в особенности Хьервард — остановить прорыв мы…
— Сможем, сможем, — небрежно отмахнулся Ракот.
Они свили гнёзда в этих опорных мирах. Если миры падут — а в особенности Хьервард — остановить прорыв мы…
— Сможем, сможем, — небрежно отмахнулся Ракот. — Уж сколько таких прорывов заткнули!
— Но какой ценой, — потемнел Хаген. — Пока не рухнул ни один из многих опорных миров, наши крепости стоят; но Враг перестал обращать внимание на миры рядовые. Он взялся за самые крепкие орешки.
— Ну да, — кивнул бывший Владыка Тьмы. — Ему подавай те, что как раз и служат источниками той Пустоты, которой мы его сдерживаем…
— Тихо! — я невольно поморщился.
— Брат, ты что? — удивился Ракот. — Уж не хочешь ли ты сказать, что даже здесь, в твоём потайном замке, стены тоже имеют уши? И исправно сообщают обо всём Его Неназываемости?
— Не знаю, есть ли здесь уши, но о таких вещах вслух предпочитаю не говорить, — отрезал я. — Наши с тобой голоса, брат, могут далеко разноситься.
Ракот сверкнул глазами.
— Если нас кто?то слушает — найдем и чем слушает — отрежем!
Старые замашки Властелина Тьмы не так?то легко забыть. Даже спустя столько времени.
— Не о том речь, — сумрачно и нетерпеливо прервал его Хаген. — Я спрашивал Учителя — отчего он не вмешался в Эвиале? А теперь один из Драконов?Хранителей погиб, нет и его Кристалла. Мир ослаб. Защита от свившей там гнездо гнили уже и так подорвана. Мы можем его потерять. Учитель, пошли меня туда. Почему ты не вмешиваешься сам и не даёшь сделать этого мне?
Хаген тоже оставался Хагеном. Воином, превыше всего ценившим открытую схватку. Честную, грудь на грудь. К сожалению, в нашей войне такое невозможно.
— Хаген, Эвиал слишком важен для нас, чтобы потерять его на обратном ходе Весов. — Он должен меня понять. Он мой лучший Ученик, пусть даже у меня давным?давно уже нет Зерна его Судьбы. — Ни я, ни Ракот в открытую вмешаться не можем. Кроме того, есть и ещё одно обстоятельство. Мы привыкли считать Западную Тьму простым порождением Неназываемого… игнорируя тот факт, что нигде больше ничего подобного нам не встретилось. И потому нам приходится быть особенно осторожными. Я имею в виду, с личным вмешательством. Весы…
— Я забыл, сколько раз слышал это, — скрипнул зубами Хаген. — Взглянуть бы на те Весы… да и обломать им коромысло, раз и навсегда!
— Даже Четырёхглазый не знает, где они и есть ли вообще, — заметил Ракот. — Просто всегда, когда мы вступали в бой, победа оставалась за нами… ненадолго. Взамен истреблённых врагов невесть откуда возникали новые, вчерашние союзники поворачивали оружие против нас, и в конце концов… — Он раздражённо и зло махнул рукой.
— Выходило куда хуже, чем вначале, — докончил я. — А вот когда за дело брались те, кого мы поддерживали не в открытую, исподволь, — удача нам сопутствовала. Вспомни хотя бы Восстание Безумных Богов. Ты подал тогда прекрасную идею — подавить его при помощи Гильдии боевых магов…
— Так почему сейчас нельзя бросить их всех в Эвиал? — хмуро спросил Хаген. — Учитель, я не знаю всех твоих замыслов, но считаю…
— Хаген, мы не знаем главного. Мы не знаем, что такое Западная Тьма.
— Ясно кто! — бывший тан Хединсея стиснул кулаки. — Тварь Неназываемого! Его отродье!
— Если бы, — прорычал Ракот, резко и нетерпеливо щёлкнув одну из расставленных для игры фигурок. Большой Драккар немедленно воспарил над доской и закачался на увенчанных белыми барашками волнах. Над бортами замелькали крохотные шлемы бойцов. — Если б, Хаген. Тогда, в конце концов, можно было бы самом деле выжечь всё это калёным железом!
— Не преувеличивай, брат, — поморщился я.
Всё?таки Ракота порой заносит. Словно он и не Бог, один из двух Богов Равновесия, поставленных самим Упорядоченным. — Ничего выжигать мы не станем. Забыл, чем это кончилось в первый раз? Резня Пяти Миров?
(Резня Пяти Миров — первая (и последняя) попытка Новых Богов непосредственно, силой оружия покарать то, что им представлялось Злом, имевшая место почти сразу после их воцарения в Упорядоченном. Закончилась массовым безумием, охватившим пять астрально связанных между собой миров, и мириадами погибших — и людей, и нелюдей.)
— Мог бы и не напоминать, — буркнул задетый Ракот, хватаясь за громадную кружку с пивом.
— Прости, — я тронул Летучего Паука. Фигурка немедленно расправила крылья и засучила лапками, готовя к бою ловчую сеть. — Не будем больше об этом. Хаген, я хотел бы попросить тебя…
— Готов отправиться немедленно, Учитель, — отчеканил тот. — В Эвиал? В Западную Тьму?
— Нет. К одним моим старинным знакомым. Хаген хищно усмехнулся.
— Позволь мне угадать, Учитель. Читающий Заклятья?
— Молодец! — Ракот потянулся к погребцу, откинул узорчатую крышку, взором знатока пробежался по заключённым там бутылкам и глиняным амфорам. — О, возобновил запасы «Крови богов»? Моё любимое.
…Ракот категорически не разделял любви Старого Хрофта к простому ячменному пиву.